Параллельно продвигается идея ужесточения законодательства. Так как каждое новое «душещипательное» дело вызывает всё больший резонанс, то раз за разом требования становятся жёстче и категоричнее. Распаляясь в «лайковом» потоке, особо рьяные продвигают идеи публичных экзекуций.
Но ужесточение наказания имеет два важных аспекта. Так называемые демократы, финансирующие организации и движения типа «Не молчи», говорят, что ложных обвинений в изнасиловании со стороны женщин практически не бывает. Но это неправда. Если по Казахстану точных данных нет, то в США статистика ведётся. Так вот, писатель и криминалист Джонатан Лессинг констатирует: «Есть все основания полагать, что четыре из каждых десяти изнасилований – выдуманные. Никто не осмеливается говорить об этой проблеме открыто, опасаясь нападок со стороны феминистских организаций». При этом каждые шесть минут в полицейские участки Соединённых Штатов поступает одно заявление об изнасиловании. Примерно 8% данных преступлений не имеют никаких документальных доказательств, кроме устных свидетельств потерпевшей». По мнению американских экспертов, значительная часть обвинений за преступления на сексуальной почве имеет под собой откровенно меркантильные мотивы.
Таким образом, праведный гнев, сформированный НПО, может стать отличным инструментом для решения финансовых, а в некоторых случаях – политических вопросов. Настроениями толпы легко манипулировать и направлять её активность в нужное русло. И ожидать, что этим не воспользуются – наивно. При этом никто не говорит о совершенствовании механизмов следствия, появлении специальных подразделений полиции, которые могли бы гарантировать взвешенный и всесторонний подход к расследованию преступлений на сексуальной почве, дабы исключить ложные обвинения, за которые нет серьёзных наказаний. Цель одна – изменить квалификацию преступлений. Если позволить «социально озабоченным» общественникам добиться ужесточения Уголовного кодекса, то последствия сложно предсказать.
По данным всё того же ФБР, около 40 тысяч американок занимаются так называемыми «профессиональными изнасилованиями». Им даже не требуется вступать с мужчиной в сексуальную связь – достаточно изображать жертву. При этом в США отлично работает институт следствия и экспертизы, более совершенная судебная система. А что будет в условиях казахстанских судебно-правовых реалий, даже подумать страшно.
Аспект второй. Разворот в сторону ужесточения наказаний в столь сложно протекающем процессе либерализации Уголовного кодекса повлечёт за собой «волновой эффект». УПК нужно будет заново отбалансировать. Например, серьёзно увеличивать наказание за ложный донос, за мошенничество и так далее. При прогрессирующей депрофессионализации органов, обеспечивающих правопорядок, это путь в никуда и для правоохранительной системы, и для всего общества. История земли и человечества – это история насилия. Тысячелетиями женщина не имела никаких прав. Вплоть до многовековой дискуссии: может ли она вообще считаться человеком? Двести лет назад в некоторых странах существовало право первой ночи. Сто лет назад женщинам впервые разрешили участвовать в политической жизни. Общество трансформировалось от постулата «Женщина сотворена для мужчины» до «Бьёт – значит, любит» – и продолжает эволюцию.
Истерия же, возникшая вокруг насилия, нагнетается искусственно. Позволю себе предположить (рискуя навлечь шквал «праведного гнева»), что в первую очередь – это вопрос денег для НПО. Гранты большие, и их нужно отрабатывать.
Да, Казахстан с его традициями и культурными кодами не идёт впереди планеты всей с её всепобеждающим феминизмом. Но формировать информационный фон таким образом, что общество постоянно будет ощущать себя больным, ущербным и порочным, – недопустимо.
Денис Кривошеев, обозреватель, блогер
Щит для киберпространства 
Кризис как предчувствие 
19. 19. 19 – Время первых 
Люди перестали доверять рекламе у блогеров 
В Алматы на Суюнбая перевернулась машина. Двое погибли