Ко мне из Италии приехала внучка Изабелла. В университете у них были короткие каникулы. Она провела у меня несколько дней. И за это время успела задать мне несколько интересных вопросов [газетная статья].
Она начала узнавать свою родословную. Ее отец – итальянец, а мама – Лейла, моя дочь. Я рассказал ей что мог – о казахской половине ее родословной. Рассказал о нашем предке Олжабай-батыре, оставившем такой завет: «Мой потомок из седьмого колена должен стать bilgen – знающим».
Батыр, потомственный воин, предводитель правого крыла конницы Аблай-хана, мог бы оставить другой, более объяснимый обстоятельствами его жизни завет – стать военачальником, например, или пойти ханской стезей. Но, видимо, в Степи не хватало именно знающих. И не хватает до сих пор. Знающие превращают наш вид в Homo Sapiens, продлевая его дорогу в будущее.
Любой человек в жизни отвечает на два вопроса. На первый – кто я? – он ответит опытом своей жизни. На второй вопрос – кто мы? – ответить сложнее. У многих народов ответ давно подготовлен. На них предки поработали так, что прошлое наглядно и достойно представлено в галерее исторической памяти нации. Им остается добиться успехом своей жизни ответа на второй вопрос: кто я?
Так поступает большинство. Но тебе, Изабелла, отвечать на эти вопросы сложнее. Ты итальянка, и ты казашка. За одну часть можно не беспокоиться, потому что итальянцы столетиями готовили ответ на исторический вопрос: кто мы? Ответ на него знает любой итальянец. Твое «мы» сложнее. И хотя итальянское присутствие облегчает задачу, казахское «мы» до сих пор неразличимо в темноте истории.
«Мы» – наследие поколений прошлого. Почему новые поколения, даже историки из академии, не могут ясно сформулировать, кто мы? Потому что история состоит из имен. А таких имен у казахов немного. В XIX веке это Чокан Валиханов и Абай. В XVIII тоже найдется несколько имен. А в XVII, XVI? Дальше – полная темнота.
В этом я убеждался, с юности проводя недели в Ленинке и других библиотеках мира в поисках трудов ученых, которые бы объяснили мне родословную и биографию моего народа. Я понял одно: казахи отнесены наукой к категории народов «неисторических», неизвестно когда и как возникших из болота «проклятого прошлого». Я почувствовал оскорбление, нанесенное мне наукой. Когда на твой вопрос «Кто мы?» учебники отвечают «Мы – ничто», тогда и твое «я» становится ничтожным.
В литературном институте моей молодости учились студенты со всех республик. И все при встречах по-своему отвечали друг другу на вопрос «кто мы». Отвечать на этот вопрос приходилось и на лекциях. Историю в литинституте нам преподавал профессор Водолагин. Бывший секретарь сталинградского обкома по идеологии. На ознакомительных лекциях, проверяя познания нового набора в своём предмете, применял индивидуальный подход. Грузина спрашивал про Георгиевский договор о вхождении под покровительство, украинца пытал о документах Переяславской Рады. Мне он задал вопрос, подмигивая аудитории: «Рассказывай, когда вы в первый раз пошли на Русь?». Я попросил уточнить: «Под «вы» имеется в виду Казахская ССР?».
Я узнал «мы» азербайджанцев, литовцев, грузин, украинцев, русских… И так как я не мог ответить на вопрос «кто мы?» с такой же полнотой, как мои московские однокурсники, начал узнавать сам – то, что не смог найти в учебниках истории. Занимаясь этим поиском, я выяснил, что нашу историю открывают не материальные памятники, которые не сохранились, а слова, сохранившиеся в языке: свидетельства древней истории, датированной источниками IV, III, II тысячелетий до н. э. И эти слова ясно говорили, кто мы были когда-то.
Изабеллу это заинтересовало. И я решил рассказать ей о родословной нашей культуры. На каком-то этапе в разговоре возникла тема Древнего Египта.
КАК ПРОИЗОШЛО СЛОВО «ПИРАМИДА»?
Лет двадцать назад со старшими внуками Искандером и Кариной побывал в Египте. До этого только читал. Много часов провел в музее. В одном из залов среди десятков предметов, извлеченных из пирамид, я увидел скульптуру – маленький фараон. Мальчик в одежде фараона сидит на корточках под опущенными крыльями коршуна. Помню, как я спросил у проходящего экскурсовода: «Что это обозначает?». «Просто игрушка такая была у древних египтян», – бросил на ходу, как отмахнулся. И ушел со своей делегацией дальше, мимо истории.
«Игрушка» излучала какую-то негативную энергию. Мрачный коршун, конусом опущенные крылья. И под ними маленький, вовсе не веселый мальчик в царском обличии. Через годы я перевел эту художественную композицию в лексический ряд: per-o – «фараон», mut – «коршун» (древ.- егип.). Консонантным письмом эти два слова изображались в подписи – prmt.
Я полагаю, что эта скульптурная картина была художественным сообщением о кончине фараона – сына Солнца или Солнца-сына, то есть маленького Солнца. Крылья коршуна (птицы Смерти) подсказали египтянам очерк пирамиды.
Греки видели графическое и художественное воплощения знака Смерти Фараона: И слышали или читали его египетское наименование: 1) per-o-mut; 2) prmt.
В византийское время грамматисты совершили ошибку. Создавая пары букв – заглавная, строчная – они прикрепили к большой Y – «uгрек», т.е. u-греческий (лат.) «малую» , сделав ее строчной. И с тех пор древнегреческие слова, содержащие в письме букву , читаются с византийской ошибкой. И peromut прочлось – peromyt.
Видимо, в разные времена у разных народов греки узнавали названия этой фигуры Смерти Властителя. *per-o-mut > per-o-myt; prmt, которое стало названием каменной могилы фараона.
Древнегреческие поэты, толкуя египетский знак и название, сложили эпическую легенду в духе платоновского социализма.
Бого-герой, титан Прометей (*Promyt-tey) поднимается на вершину священной горы Olimp, где у костров пируют боги и герои прошлого. Крадет головешку, чтобы донести огонь людям, мерзнущим у подножья. Его схватили на спуске, приковали к середине горы, и коршуны выклевали ему печень.
Тюрки, которые в то время проходили через Древний Египет, перевели название пирамиды на свой язык: Ölim-pij – «Смерть Властителя». Ölim – «смерть», pij – «властитель» (общетюрк.).
«Аташа, но разве в Древнем Египте были тюрки?» – осторожно спросила Изабелла. «О том, что они были там, я узнал за 60 лет занятий археологией знака и слова. Тюрки не просто проходили мимо, а проявили себя и в древнеегипетском. Об этом говорит многое, но сейчас я расскажу только об одном имени главного египетского бога растений и фараона – Осирисе».
БОГ РАСТЕНИЙ OSIRIS
Тюрко-кипчакские диалекты отчетливо проявили себя в древнеегипетском. Прежде всего, они помогают разобраться в происхождении имени бога растений – Osiris. Он и главный фараон, и отец бога солнца Гора (Gör).
Знак Осириса – . Этого бога изображали лежащим на спине, а через его тело прорастали прямые длинные ростки, воплощая его божественную функцию. Этот знак только тюрки называли ös’– өс – «расти». От него – ösir (өсір) – «взращивай», ösiris (өсіріс) – «взращивание» (каз.). Имя Osiris на древнеегипетском и выражало смысл – «взращивание», как сообщали древние греки.
Иероглиф ös’ был знаком и славянам. Общее название сложного знака они присвоили детали – вертикальной черте, проходившей посередине. И ее название стало словом ось, обозначающим именно это понятие, выраженное знаком. Но и прежнее, тюркское, значение «расти» осталось в славянских названиях быстро растущих деревьев (осина, осьпа, осика) и растений (осока).
Можно ли опровергнуть эту этимологию? Наверное, можно, опираясь на утвержденный в мировом языкознании возраст тюркского этноса и его языка – «начальные века первого тысячелетия нашей эры». Тогда пусть египтологи предложат другую этимологию имени бога растений! Но ее за века египтологии просто не появилось. Слово Osiris и вся картина его развития есть только в тюрко-кипчакских, а точнее, в казахском. И с этим фактом надо или доказательно бороться, или согласиться.
То, что предки вечных кочевников были когда-то земледельцами и поклонялись богу растений, делает историю тюрков диалектически более сложной и живой. Проходили тысячелетия, кочевья продолжались, и народы забыли о веках земледелия. А теперь благодаря вопросам своей внучки я хочу объяснить людям то, о чем надо вспомнить.
Твои предки (не только итальянцы, но и казахи) когда-то были земеледельцами. Археология знака и слова доказывает факт пребывания тюрков в Древнем Египте не как случайных гостей, но как активных участников исторического процесса во времена, относимые нами еще вчера к доистории.
Тюрки тоже воздвигали пирамиды. Но не так, как это делали древние египтяне – из многотонных каменных блоков. А проще, насыпным способом, о чем говорят средневековые курганы степных вождей. И проводили тризну, названную ими Ölim-pij – «Смерть Властителя».
КАК ПРОИЗОШЛИ ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ?
Они происходили всюду в Древнем Средиземноморье и Древней Передней и Малой Азии, где обитали и проходили тюркские племена. Эти игры случались сразу после смерти племенного вождя. От старости тогда правители не умирали, и власть по наследству его отпрыскам не переходила. Поэтому требовалось немедля избрать нового. Самого сильного, меткого, быстрого, выносливого. Искусного оратора. От этого зависела судьба племени.
Выигравший во всех этих состязаниях считался избранным на племенной трон. Тогда появилось слово «первый», то есть «высший, лучший». В наше время об этом забыли и выбирают вождя уже по другим признакам.
Все это лежит в казахском словаре: bij – 1) *«властитель».
У нас сейчас любой районный судья – бий. Потому что в XIX веке других, выбираемых народом, не осталось. Институт ханской власти был упразднен, другие управленцы назначались администрацией. А судьи-бии остались. Bij lik – «власть» (каз.).
От обряда (тризна – выборы) осталась только традиция спортивных состязаний: скачки, борьба, метание копья, стрельба из лука и т. д., сохранившись в Олимпийских играх. В среде тюрков-кочевников до ХХ века сохранялся обряд спортивных состязаний на тризне. И айтыс – спор, диспут, дискуссия, – выявлявшие ораторские и поэтические способности человека. Тогда такие прения были необходимы для выборов. А ныне это просто забава, зрелище, состязание острословов.
КАКУЮ ЦЕННОСТЬ ИМЕЕТ ЗНАНИЕ?
Наш предок Олжабай-батыр в своем восемнадцатом веке бесконечных казахско-джунгарских войн увидел нужду народа в знании – «кто мы», предвидя вопросы будущих поколений. Это позволило мне формулировать и решать задачи «дилетантского» размаха – восстановить забытое, утерянное этносом, чтобы «я» каждого обрело твердую почву под ногами. Хватит щеголять своей забитостью и проклятым прошлым. Века пропущенных знаний могут повториться, если не начать процесс восстановления этих знаний.
В Центре сближения культур, которым я руковожу, мы издаем альманах Bilgamesh. Его название выбрано неслучайно. Оно несет в себе историю сближения культур. Некоторые ученые-шумерологи помнят, что первоначальное имя Гильгамеша было «Бильгамеш». Происходит оно от тюркского Bil’ga (bil’ – «знай», bil’gen – «знающий», bilim – «знание»). Это имя в более поздние века носил правитель Тюркского каганата Бильге-каган. Тот же корень лежит в основе древнесемитского ilim, вместе с исламской религией вернувшегося в тюркские языки с исходным значением (gylym – «наука», mugalim – «учитель»). В древнесемитском шумерско-тюркское *Bilgamesh передалось > Gilgamesh.
Об этом я рассказал своей внучке. И пообещал, что наш альманах откликнется на ее вопросы. Он был создан, чтобы отвечать на простые и главные вопросы «кто мы?» и «кто я?». Помогая ей ответить на этот вопрос, мы поможем целому поколению обрести себя. И осознать дороги в будущее.
***
Когда каникулы закончились, я собрал сумму, необходимую, чтобы оплатить ее расходы на авиабилеты в Алма-Ату, в Рим и снова в Алма-Ату, и перечислил Изабелле миллион тенге. Она спросила: «А это много или мало?». «Это нормально», – ответил я. «А сколько стоят слова, происхождение которых ты открыл? Эти знания тоже имеют ценность?» – «Я считаю, что они значительно дороже твоих билетов. Но эту дороговизну не понимают ни Академия наук, ни правители. Просто верь, что оно очень дорого. Чрезмерно дорого. Я вложил шестьдесят лет своей жизни в возвращение этих и других знаний».
Усваивай их. А я к каждому твоему приезду буду сообщать новые знания о твоей родословной, которые помогут тебе и всему твоему поколению ответить на вопрос «кто мы?».
Олжас СУЛЕЙМЕНОВ, директор Международного центра сближения культур под эгидой ЮНЕСКО
