Вороны и чайки вперемешку на крестах храмов.
Приливы и отливы. Прильёт море, и в зеркале монастырской бухты тут же возникнет чудная и нереальная картинка отражение. Глубь притягивает взор. И как оторваться от этого перевёрнутого с головы на ноги антимира: монастыря, каменных стен кремля, бело-стенных церквей и часовен, зелёных пригорков с ползающими вверх рогами коровами, чайками и воронами, скользящими в рыбьей глубине? Схлынет море и изломает образ, разобьёт на сотни осколков, изваляет святое в откуда-то нахлынувшей грязи.
Соловки… Дикая природа, основу которой выточил из архейских гранитов великий ледник. Тени первобытных народов. Полустёртые силуэты поморских кочей. Неистовое бормотание подвижников-первопроходцев. Звон колоколов, разносящий благодать во все концы моря. Свист европейских ядер, бессильных перед рукотворной скалой кремля. Фиксовый оскал вертухаев СЛОНа. Чайки и вороны. Приливы и отливы…
Соловки – это монастырь. Вернее то, что осталось от процветавшей некогда в этом суровом краю республики монахов. Монастырь в своём каменном обрамлении – центр и стержень всего архипелага. Объединитель и вседержитель вся, всего и всех.
Все – это три группы людей, связанных друг с другом постольку-поскольку. Монахи (и иже с ними: иноки, трудники, послушники) – братия, живущая своей невидимой жизнью за толстыми стенами. Местные жители посёлка, ведущие жизнь более видимую, – снаружи. И пришлые: туристы, паломники, самоискатели, то и дело мельтешащие то тут, то там.
Монахи живут за стенами. А перед стенами живёт обычный посёлок с обычными людьми. Необычны лишь дома, в которых обитают эти неброские и невыразительные северяне. Половина проживает в старых монастырских постройках, половина пользуется достоянием лагерных времён.
Слон – родина ГУЛАГа?
СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) – предтеча системы ГУЛАГа. Первенец. С того момента, как новая власть закрыла монастырь и на базе крепких старых стен создала лагерь для перевоспитания представителей отжившего мира – времени, по меркам истории, прошло не очень много. Но время это настолько изменило человечество, что оно давно перестало удивляться собственным зверствам и своим жертвам.
«Сейчас-то бывших зеков, да и просто людей 60-х годов, рассказом о Соловках, может быть, и не удивишь», – писал в своём эпохальном «Архипелаге» самый знаменитый писатель-диссидент советской литературы.
Прошло ещё полстолетия, и вослед ушедшему Александру Исаевичу можно признаться, что ныне этому всему вообще никто не удивится. Те, кто пережил репрессии, уже стали персонажами истории. А те их отдельные потомки, которые ныне пытаются привлечь внимание общественности, размахивая трагедией пращуров и не забывая при этом про себя, скорее отвращают нынешние поколения от темы, нежели привлекают к ней.
Оттого нет ныне более политизированных и перманентно пустующих монументов и памятников, чем те, что в последние годы были воздвигнуты в память жертв политических репрессий и репрессированных народов. Потому что по ним очень явно проходит линия очередного раскола, а вовсе не объединения и примирения перед лицом общего прошлого.
Время собирать камни
Однако тут, в центре посёлка Соловецкий, рядом с традиционным для этих монашеских мест поклонным крестом, формируется монумент в память соловецких узников, характер которого сильно отличается от множества прочих именно своей естественной привязкой к месту и изначальной толерантностью. Памятник, в основание которого свой камень может поставить всякий неравнодушный к соловецкой истории и сопричастный к соловецкому лагерю.
Камни оставили делегаты не только из таких отзывчивых стран, как Армения и Польша, но и из вовсе неожиданных мест, вроде Республики Саха. Известно, что попавшие на приполярные Соловки якуты, хотя по природе своей они также северяне, не выдерживали здешнего морского климата – умирали все.
Инициаторы создания этого мемориала полагают, что пришло время собирать разбросанные камни, и в ближайшие времена их количество на этом пятачке должно возрасти многократно. Вот тогда-то и откроется истинная картина того, что в равной степени затронуло всех и того, что могло случиться с каждым.
Казахский след
…Есть здесь и место для казахстанского камня. Известно, что СЛОН не прошёл и мимо казахов. Самым известным узником соловецкого лагеря был Мыржакып (Мир-Якуб) Дулатов, осуждённый в 1931 году по традиционной статье 58 (пунктам 2, 4, 10, 11).
Дулатов, одна из ярчайших личностей начала XX века, был не только истинным энциклопедистом, но и заметным национальным политиком. Заметным настолько, что советская власть ни на минуту не забывала про его существование. И свела счёты при первой возможности.
Дулатов провёл на Соловках три года – с февраля 1931-го по март 1934-го. Работал помощником лекаря в лазарете, а в свободное время умудрялся составлять тюркско-русский словарь. Освободившись от Соловков, он не освободился из соловецкого лагеря и 5 октября 1935 года умер от сердечного приступа неподалёку, на материке, на станции Сосновец…
Андрей Михайлов
За ночь в Алматы выявили десять секс-притонов 
Ряд чрезвычайных и полномочных Послов назначил Президент Казахстана 
Возобновляемая - еще не значит «зеленая» 
По руинам и по взгорьям