Назойливый хит прошлых лет о художнике, который только и делает, что рисует дождь, не про Сергея Глазырина из Рудного. Он рисует много чего. Ему интересны люди, городские улицы, фантазии на тему стремительно меняющегося индустриально-цифрового мира. И ещё мурлыкающие существа, подлинные хозяева квадратных метров нашей жилплощади.
Первым делом – самолёты!
Рудненцем он стал шести месяцев от роду, так распорядились родители. Отец-шофёр и мама-швея прибыли из родного Челябинска в Кустанайскую область по зову сердца и партии осваивать целинные и залежные земли. Но Урал в судьбе Сергея ещё даст о себе знать – учёбой в художественном училище. И ведь никто из родни такими делами не занимался, даже в тяге к искусству замечен не был. Короче, генетика тут ни при чём.
«Наверное, со страху», – смеётся Сергей и объясняет, что, когда лет в пять один оставался дома по вечерам, чтобы не бояться, рисовал самолёты, которые бомбят фашистские танки. «Художка» по семейным обстоятельствам разделилась на две части: начинал в Челябинске, заканчивал в Рудном. Рассказывает о том времени скороговоркой, изучал законы интерьера-экстерьера, дизайн, выпустился в большую жизнь художником-оформителем. Времена стояли расцветкой небогатые, поэтому вдвоём с другом и коллегой подрядились расписывать яркими весёлыми сюжетами витрины и окна магазинов. Это вовсе не значит, что настоящее творчество осталось на заднем плане. Конечно, в те годы с выставками-вернисажами, да ещё в провинции, было не очень, а признания и востребованности хотелось. Поэтому решил податься в дальние края.
Сказано – сделано. Сначала вроде как ознакомиться с творениями соратников по живописному цеху, но дальше понял, что его работы цепляют чванливую европейскую публику. Желанными становились полотна Сергея Глазырина в немецких и бельгийских домах.
Какого цвета радость?
В Голландии на несколько лет стал сквотером, включившись в содружество еще нескольких собратьев по кисти из разных стран. Заняли они пустующий старинный особняк на городской окраине, предупредив полицию о месте своего проживания. Там такое принято и самозахватом не считается. Бытовали аккуратно, наслаждаясь духом веков, который источали стены. На свет из огромных, до пола окон, делавший комнаты идеальным местом для расписывания холстов. У Глазырина и там быстро образовались фанаты из местных, готовых заполучить новую картину даже не просохшей.
Наш человек, с талантом и харизмой, везде желанный. Если бы ещё в родных пенатах также привечали… Тем не менее в гостях хорошо, а дома лучше. Пусть дети давно поселились за семью морями, Сергей о переезде не помышляет. Пишет много, иногда даже зовут поучаствовать в престижных конкурсах, победителем одного из таких он стал благодаря полотну под названием «Рыжий город». Радостный этот цвет часто солнечным облаком накрывает сюжеты художника Глазырина. Вот и один из его многочисленных котов, которых он во множестве живописует, тоже с огоньком. Коты – любимые существа, постоянно кто-то из хвостато-полосатых ходит кругами около холстов, запрыгивает на колени, щекочет лапой ухо…
Кисть у Сергея привыкшая к маслу, новомодный акрил считает плоским и бездушным.
Спаси, Господи…
Однажды по случаю удалось ему прикупить у старого местного художника больший набор роскошных масляных красок, сохранившийся с прежних времён. Таким ничего не сделается, если замешаны по классическим правилам. Не только от вида, от запаха дух захватывает. Компьютерной графикой Сергей также владеет на уровне, но… Разве сравнишь картину, созданную рукой и кистью, с тем, что выползает из принтерной щели? У него экспрессивная графика, как бы схватывающая порывы ветра, человека в движении, лица, отражающие разнообразные эмоции…
Одно время он подрабатывал сторожем в местном художественном училище. Вполне мог бы учить молодняк, да вот в дипломе нет записи со словом «педагог». Зато внутренним чутьём всегда определял, у кого из студентов есть перспектива. И как в воду глядел, не ошибался. Эти ребятишки потом уезжали продолжать учёбу в больших городах вплоть до питерской Академии художеств. А его генетика проклюнулась в детях и внуках, один за другим поступают в соответствующие школы и университеты.
Ещё Глазырин – большой оригинал и ниспровергатель некоторых общепринятых этических норм. Например, терпеть не может обращения на вы даже к незнакомым и не считает это амикошонством. Считает, что, если мы к Богу в молитвах обращаемся на ты, как в «Отче наш», зачем же себя ставить выше Создателя? Реакцию изрядной части окружающих вычислить несложно. Друзья и все, кто его знает, к этому привыкли, за смелость ценят и уважают ещё больше. Впрочем, художнику сам Бог велел быть оригиналом.
Светлана СИНИЦКАЯ
