Часть 2
15 лет назад туристический рай превратился в стихийный ад.
Окончание. Начало в номере 51-52 от 25 декабря 2019 года.
26 декабря исполнилось ровно 15 лет со дня крупнейшего стихийного бедствия – цунами, обрушившегося на юго-восточную Азию в конце 2004 года. И ставшего одним из самых страшных и разрушительных в современной истории. Мы предлагаем вниманию читателей продолжение очерка-воспоминания ветерана дипломатической службы РК Андрея Антоненко, которому довелось стать свидетелем, очевидцем и вынужденным участником той поистине планетарной катастрофы и незабываемой человеческой трагедии.
Дух спасения
Славе тоже повезло. В Таиланде в каждом доме или помещении имеется домик Духов или духа того места, где живут люди. Если хозяева по каким-либо причинам вдруг не обеспечили духа места постоянной жилплощадью, ему придется жить в доме или квартире вместе с ними, что, по поверью, сулит разного рода неприятности. Чтобы их избежать, домик Духов должен быть расположен на видном месте. Ежедневно местные жители приносят туда еду, свечи и палочки с благовониями. Если принято решение заняться благоустройством или расширением своих владений, начинать следует с улучшения условий проживания духа места и никак не иначе.
Как и предписано, домик духов в нашем отеле располагался на видном месте, как раз по ходу движения Славы. Хозяева отеля расширили и благоустроили ресторан, огородив территорию кирпичным забором, который, правда, почти полностью был разрушен цунами. Свято следуя традиции, они не забыли и про домик Духов, увеличив его размеры и водрузив на ступенчатый постамент. Вот на этот постамент и примостился Слава. Сейчас я думаю: то ли цунами не тронуло домик Духов и тот выручил Славу, хотя он поступил неблагодарно по отношению к спасительному убежищу, отломав ненароком одного из украшавших его коней. А может быть, наоборот – Слава спас домик, смягчив своим телом удар массивного стола об относительно хрупкую подставку обиталища духов.
Слава нашел пристанище у духов, я же двигался дальше под навесом ресторана. Поскольку несло достаточно мощно, перемещался по течению, принимая по дороге в объятия колонны, между которыми было расстояние метра в три-четыре. Вода была не настолько глубокой, чтобы плыть, но опрокинуть вполне могла. Периодически я оглядывался и звал Славу.
Добравшись до стойки, я столкнулся с девушкой, которая кричала и, вытаращив глаза, вопреки логике, двигалась в сторону моря. Оказалось, что из-за замыкания электропроводки в воде бьет током. Не помню, на каком языке она говорила: на немецком, английском, шведском или финском, но я ее понял. Вспорхнув, как курочка на насест, на возвышающуюся над водой перегородку и втащив за собой девушку, я тут же передал ее слова тайцу из обслуживающего персонала, который пристроился рядом. Он меня тоже понял и сразу стал куда-то звонить по мобильному телефону, о чем-то темпераментно говоря и тыча пальцем в сторону электрощита.
Наверное, в эти минуты каждый жил сам по себе. Но всех объединяла стихия цунами, сопровождаемая совершенно дикой какофонией, включающей в себя вой, кваканье, переливы и гудки автотранспорта, у которого от удара волны включилась сигнализация, стук и треск увлекаемых водой и ломающихся предметов и дикие людские вопли. Устроившись на перегородке, я продолжал подзывать Славу, пытаясь объяснить, что если поток увеличится, спастись будет гораздо сложнее. Тут со стороны кухни рванули баллоны с газом. По времени завтрак еще не закончился, очевидно, произошла утечка и замыкание, повлекшее взрыв. Позднее нам сказали, что от этого серьезно пострадали два человека из персонала отеля.
Волна на выживание
Течение неожиданно остановилось, и вода начала убывать. После произошедшего трудно было предугадать, то ли это очередная пауза перед новой, еще более мощной атакой моря, то ли окончание пережитого кошмара. Я слез с барьера и пошел к Славе. Со стороны моря навстречу двигалась взбудораженная, слегка взъерошенная, но по виду невредимая Таня. Мы снова были в сборе. Не хватало только одного члена нашей команды – Сауле. Первым это заметил Слава. Выпучив глаза, он заорал:
– ГдеСауле ? Я не вижуСауле!
Таня стала зачем-то растерянно заглядывать под машину, которая остановила мое движение.
– Таня! Что ты там ищешь? – гневно закричал Слава.
Тут у меня сжалось что-то в животе и жгучим комком поползло к сердцу, а затем ударило в голову.
Наверное, это было внутреннее проявление ужаса, который я испытал. Быстро оглянувшись по сторонам и не обнаружив жены, я сказал друзьям, чтобы искали здесь, а сам двинулся в сторону жилого корпуса. До Славиного возгласа я был уверен, что она находится в безопасности – ведь я сразу отправил ее в отель! Но, очевидно, царящая вокруг паника и окружающая атмосфера породили сомнение и тревогу. Передвигаясь в сторону жилья, я надеялся, что годами выработанные и не раз обсуждаемые правила совместных действий в случае критических ситуаций сыграли свою роль и Сауле, четко выполнив предписание, благополучно добралась до номера. Бежать было невозможно из-за еще достаточно высокого уровня воды. Кроме того, сланцы унесло, ноги скользили по покрытому илом грунту, усыпанному битыми тарелками, чашками, стаканами, керамикой, которые в мутной воде разглядеть было нелегко. На этот раз путь до номера оказался очень долгим.
Несмотря на то что уровень воды неуклонно снижался, люди продолжали кричать. Возгласы ужаса перемежались выкриками имен. Люди беспорядочно метались в поисках друг друга. На небольшом возвышении в траве трепеталась золотая рыбка, выплеснутая волной из бассейна. Я подсознательно шагнул было к ней, но тут сообразил, что она пресноводная, а кругом соленая вода. На парапете у первого корпуса, подвал которого затопило, столпился народ, с тревогой смотрящий в сторону моря. Молодая иностранка билась в истерике, ее удерживали, брызгали водой. Раньше она всегда была с совсем маленьким ребенком и мужем. Кого-то отчаянно рвало. Во внутреннем дворике укладывали на лежак другую женщину, которая громко кричала и держалась за локоть. Ей оказывали первую помощь, накладывая самодельную шину на сломанную руку. Обнявшись, рыдала молодая японская пара. Здесь было сухо. Светило солнце, ветра не было. Ничто, кроме людских возгласов и суеты, не выдавало признаков прошедшего стихийного бедствия.
Теперь можно было уже бежать. С затуманенным сознанием я мчался на третий этаж к нашему номеру, оставляя по пути окровавленные следы от порезанных ног. Чем ближе становилась цель, тем сильнее бухало в грудную клетку сердце и учащалось дыхание. Не от физического напряжения, а от мысли: вдруг в номере никого нет?! Я тогда не соображал, что там и быть никого не могло, поскольку ключи остались в шортах, которыми завладело море.
Взлетев на последнюю площадку, я повернул на галерею и увидел, что она пуста. Вначале меня пронизал ужас, по счастью, тут же сменившийся радостью, подобную я, пожалуй, ни разу не испытывал. После насыщенных кошмарами и еще не переваренных толком кадров, промелькнувших перед глазами за последние несколько минут, было чему обрадоваться. На ручке двери висел наш желтый пляжный рюкзак. Умная жена догадалась оставить знак о себе. Ткнувшись на всякий случай в закрытую дверь, я кинулся обратно.
…У Сауле испуганный взгляд. Прибежав, она увидела Славу и Таню – а меня нет! Как ни пытались они объяснить, что со мной все в порядке и я пошел в корпус, она не успокоилась, пока не увидела меня. Ведь окружающая обстановка способствовала притоку самых мрачных мыслей. Мы побрели в уцелевший, к счастью, отель. На ступенях увидели кровавую дорожку следов. Попасть в номера смогли не сразу, поскольку ключи от них унесло, а запасных не было, так как весь персонал убежал. Очевидно, кто-то испугался, а часть – бросилась по домам проверять состояние родственников.
Остров везения
Кажется, первое, что мы сделали, попав в номер, когда нам взломали замки, – наполнили стаканы и выпили за спасение. Выпили также за иностранца, которому я пытался помочь, пожелав, чтобы он остался жив. Потом обработали раны. Электричество отключилось, телевизор и кондиционер не работали. Мы начали названивать гиду в нашу дипломатическую миссию в Бангкоке, домой, дабы прояснить обстановку и успокоить близких. В дипмиссии знали, что мы отдыхаем на Пхукете.
Родственники же могли увидеть произошедшее по телевизору и удариться в панику. Вскоре телефон отключился. Мой сотовый, в котором была местная карточка, навсегда остался в Таиланде. Его унесло вместе с шортами, бумажником с деньгами. Там же были списки телефонов, которые я всегда ношу с собой. У Тани и Сауле был роуминг. После неоднократных попыток мне удалось дозвониться до коллеги в Алматы. Я сообщил, что у нас цунами, но мы живы. Попросил передать эту информацию в дипмиссию в Таиланде, чтобы там не переживали, а также всем, кто будет интересоваться. Решение было правильным, поскольку когда до всех дошли масштабы катастрофы, стали поступать многочисленные звонки на работу и родственникам в Алматы. Удалось также дозвониться сватами детям. Уверили, что все в порядке, и попросили передать родителям, что нас цунами не застало, поскольку мы отдыхаем совсем в другом месте.
Потом мы со Славой решили сходить на разведку, собрать информацию, оценить обстановку. А заодно поснимать последствия случившегося на его камеру, поскольку моя после купания в волне не подавала признаков жизни. Ещё надо было как-то попытаться раздобыть запасной ключ, чтобы извлечь из сейфа авиабилеты, документы и оставшиеся деньги. Мы опасались новой, более мощной волны, которая могла разрушить здание, где находился сейф. И в не меньшей степени – мародеров, которые всегда пользуются подобными ситуациями.
Увиденное на улице потрясло. В помещении персонала, отделенном от ресторана кухней, все было сметено. Слева от нашей территории перед соседним отелем находилась небольшая низина, в которую волной принесло несколько покореженных машин, залитых до крыши. На дальнем от моря краю лежал перевернутый автомобиль с взгромоздившимся на него катамараном. Первоначально машина находилась под водой и ее не было видно. Проход к морю был покрыт толстым слоем песка и ила. В беспорядке валялись мотоциклы, машины, шипящие газовые баллоны, лежаки и другой хлам. Из ресторана унесло все тяжелые, почти неподъемные столы и стулья. Часть из них оказалась в некогда привлекательном голубом бассейне, вода в котором сейчас была черной с масляными ошметками, как будто нефтяной танкер потерпел аварию. Бунгало вокруг бассейна, в которых нам в этом году, по счастью, не досталось места, полностью затопило. По полу и вокруг разметались кирпичи, бывшие ранее стеной, отделявшей ресторан от дороги. Магазины, расположенные вдоль тротуара параллельно берегу, были разбиты. Обратной волной из многих выволокло и разбросало по дороге товары и продукты. Развалило один из любимых нами недорогой ресторанчик, где всегда были свежие морепродукты. Там мы ужинали в первый вечер. Прикинули, что было бы, если б стихия обрушилась тогда. По счастью, как мы узнали позже, никто из хозяев не пострадал. Через день, проходя мимо, мы увидели их за восстановительными работами. Они узнали нас и очень обрадовались. Через неделю почти полностью навели порядок и готовы были к открытию.
Еще более жуткая картина представилась глазам на море. Как будто мы оказались на пляже, который десятилетиями не чистился после диких туристов. Побережье, напоминавшее свалку, было усыпано мусором. Прибрежная полоса мутной воды метров на сто-сто пятьдесят в ширину почти сплошь покрыта плавающими предметами. Одежда, зонты, лежаки, пальмы, вывернутые с корнем, и всякая всячина, которая могла держаться на плаву. Впечатление было такое, будто в ванну с водой опрокинули мусорное ведро. В глазах от этого рябило. Чуть позже, через некоторое время, набежавшими повторными волнами берег был очищен и представил собой гладкую песчаную косу без единого следа. Только рельеф сильно изменился, стал более бугристым, а из песка кое-где торчали остатки солнцезащитных зонтов и другие предметы. В нескольких местах, у прибойной полосы образовались бугры, через которые вода перекатывалась. Впоследствии из двух таких холмов извлекли исковерканные автомашины. Легковую и микроавтобус, унесенные в море отступающей волной. К сожалению, уходящая вода утаскивала с собой не только неодушевленные предметы.
По улице бродил взбудораженный народ. Кто-то вышел поглазеть, кто-то искал кого-то. Незнакомые люди охотно вступали в беседы друг с другом, возбужденно наперебой обмениваясь увиденным и услышанным. Если где-то стихийно возникал возбужденный разговор, к нему сразу присоединялись прохожие, и начиналась импровизированная конференция. Высказывались прогнозы, распространялись слухи о предстоящем повторном, но более мощном нашествии стихии. Если кто-то вскрикивал, взоры немедленно обращались в ту сторону. Была пара случаев, когда, завидев бегущего от моря человека, люди, не разобравшись, тоже начинали в панике бежать за ним, образуя толпу, растущую по мере движения…
Вернувшись в отель, мы обнаружили, что многие спешно пакуют чемоданы и уезжают. Обслуживающий персонал по-прежнему отсутствовал. Единственная сотрудница, в растерянности блуждающая по территории отеля, сообщила, что запасные ключи от сейфа у хозяина, но его телефоны не отвечают.
Турфирма, принимавшая нас в этом году, беспокойства не проявляла. На телефонные звонки ответов не было. Ее представитель появился в отеле только на третий день. Он сообщил, что, по имеющейся информации, аэропорт, расположенный на другом конце острова, тоже пострадал. Мы представили, какая там сейчас давка. Даже если удастся добраться, что было маловероятным, вряд ли получится улететь. Это укрепило наше решение остаться.
Неожиданно дали свет. Чуть позже подключили телевидение. По мере просмотра BBC News осознание произошедшего и пережитого обострялось. Оказывается, не всем повезло, как нам. Были жертвы! Погибло восемь человек. Через некоторое время – сообщение о тридцати. Количество пострадавших шло по нарастающей. Демонстрировали последствия. Появились съемки очевидцев. Число жертв катастрофически росло. Мы отметили, что рейтинг нашего спасения повышается с каждым новым информационным выпуском.
Первая ночь прошла тревожно. После увиденного по телевизору возникли опасения о повторении цунами в усиленном варианте. Мерещились подземные толчки. Любой вскрик, шум или треск воспринимался болезненно. Потолок потрескивал. Начали бросаться в глаза трещины на стенах, которые, возможно, были и раньше, но не замечались. К треску и шумам мы после цунами прислушивались постоянно и болезненно на них реагировали до самого отъезда. Как выяснилось после возвращения домой, небольшие землетрясения действительно повторялись и после цунами.
Нам повезло. Разрушения и жертвы были не столь масштабными, как на других пляжах, располагавшихся чуть севернее на нашем побережье. Очевидно, одним из выигрышных для нас факторов послужило то, что берег был более крутым, чем на соседнем Патонге. Побывав там позже, мы были шокированы ужасающим зрелищем – так выглядят кварталы после бомбовых ударов. Обрушенные строения, причем не хилые. Выбитые витрины и окна, нагромождения автомашин, непроходимые завалы на дорогах… Знакомое ранее по «Дискавери» или программе «Я – очевидец» было ощутимым и осязаемым. Мы были непосредственно внутри этого. Местами к увиденному добавлялся тяжелый тошнотворный запах.
После многочисленных бесплодных попыток удалось наконец дозвониться до временного поверенного в Бангкоке. Он был на совещании в Министерстве внутренних дел Таиланда, где вице-министр рассказывал об обстановке и проводил общий инструктаж по поиску пропавших, оказанию помощи пострадавшим и эвакуации. Дел в сложившейся ситуации было более чем достаточно. Вслед за цунами на дипмиссию обрушился шквал телефонных звонков. Из центра постоянно запрашивали свежую информацию, давали новые вводные, звонили родственники казахстанцев, выехавших на отдых в Таиланд, а также многочисленные представители СМИ. Малыми силами дипломатам приходилось заниматься поисками пропавших, дважды в день отправлять отчеты в Астану. Остальная работа была временно приостановлена.
С таким же трудом дозвонился я и до школьного друга, который, по моим сведениям, вместе с сыном в это время посещал Сингапур, где в советские времена после окончания МГИМО начинал свою блестящую дипломатическую карьеру в качестве консула. У них, по счастью, все было благополучно, хотя в момент трагедии они находились на круизном катере и ощутили отголоски большой волны.
Memory party
На второй день начались восстановительные работы. На улицах лопатами, словно снег, сгребали толстый слой песка. Остатки смывали мощными струями из брандспойтов. Солдаты, резервисты и волонтеры разбирали завалы, растаскивали и увозили машины. Гостей резко поубавилось. Многие уехали. На стенах висели списки и фотографии разыскиваемых.
31 декабря обслуживающий персонал усиленно приглашал на новогоднюю вечеринку. За традиционными улыбками скрывались подавленность и некая растерянность. Они как будто испытывали чувство вины за произошедшее, а также беспокойство за дальнейшее благосостояние, пытаясь показать, что жизнь в отеле, несмотря на весь трагизм ситуации, продолжается. Чтобы морально их поддержать, мы переоделись в приличную одежду и спустились вечером в ресторан.
Всего в отеле сто восемьдесят один номер. Накануне на рождественском вечере 24 декабря в красочно убранном ресторане все столы были заняты заблаговременно. Еда, способная удовлетворить капризы самого избалованного гурмана, в изобилии была разложена на многочисленных прилавках, между которыми сновал народ в праздничной одежде. Богатый выбор изысканных, со вкусом украшенных блюд из морепродуктов, мяса, овощей и десерта подчеркивал атмосферу радости. Вечер сопровождался концертной программой.
Сейчас же не было ни музыки, ни праздничного убранства. Елку, традиционный пряничный домик и другие украшения унесло волной. Первоначально присутствовало человек тридцать, затем еще подтянулось немного. Меню разнообразием и изысканностью не отличалось: рис, что-то рыбное, овощи, спагетти, хлеб, масло и джем в маленьких брикетах, кое-что из фруктов. Зато без ограничения наливали бесплатно пиво, откопанное накануне из залитых и занесенных илом подвалов. Правда, в пластмассовые стаканы. Выпили по стакану пива. Больше в такой обстановке не лезло. Посидев и опрокинув на радость тайцам по паре рюмок купленного местного напитка под названием «Меконг», в простонародье «мекошка», мы пошли в номер провожать взбрыкнувший перед уходом високосный год. И встречать новый, 2005-й. В ресторан не хотелось, решили по-домашнему. Составили два столика, накрыли припасенной к этому случаю праздничной, белой с зелеными елочками, бумажной скатертью, расставили снедь. Колбаса, сыр, масло, рыба, курица, черный хлеб и шпроты, привезенные из дома. Из напитков – традиционное шампанское и родная отечественная водка. На отдельном столике стояла привезенная с собой искусственная елочка с Дедом Морозом.
Без семи минут двенадцать раздался телефонный звонок. Звонил глава нашей дипмиссии Сакен Сейдуалиев. На острове пропали без вести три гражданина Казахстана, они с коллегой приехали на поиски. Заодно решили навестить нас. Привезли в подарок пакет с казы и жая. Произнесли тост, подняли бумажные «бокалы» за Новый год. Помянули погибших. К тому времени их число в регионе бедствия составляло около ста тысяч. Вскоре гости уехали для продолжения своей невеселой миссии: поиск пропавших сограждан, поддержка их родственников, обустройство и отправка на родину уцелевших. Провожая их до машины, я, исходя из нашего тяжелого опыта, дал несколько практических советов. Поскольку больше ничем помочь не мог.
Новый год, самый мой любимый праздник, выдался невеселым. Такого у нас еще не было. Надеюсь, больше никогда и не будет.
Я закрываю глаза. Мне вновь грезится прозрачная гладь моря, я вижу его бирюзовый простор, ощущаю ласковое теплое прикосновение…
…Я вздрагиваю: на меня идет волна, я снова слышу звон стекла, грохот, треск, крики людей, тревожные призывы автомобильной сигнализации, сливающиеся в единый вой. Я вижу беспомощно распростертые руки грузного слепца в темных очках, растерянно передвигающегося по грудь в воде…
Андрей Антоненко
Теле- и радиовещание будет приостановлено 16 октября 
Касым-Жомарт Токаев выступил на заседании госкомиссии по ЧП 
Еще одна жертва девушки с огнетушителем нашлась в Алматы 
Вектор Токаева