Почему между буквами закона столько пробелов
Согласно данным Министерства здравоохранения РК, количество наших граждан, в основном женщин, состоящих на диспансерном учёте с диагнозом «бесплодие», за пять лет выросло почти в три раза. Тенденция, с одной стороны, тревожная, с другой – отчасти объяснимая. Связана с расширением государственной программы «Аңсаған сәби», в переводе «Желанный ребёнок», ежегодно предоставляющей до семи тысяч квот на экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). Понятное дело. Те, кто давно махнули на себя рукой, смирившись с бездетностью, обрели шанс на родительство.
Попытка или пытка?
Методы вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) за последние три десятка лет испытали на себе свыше 140 тысяч казахстанских пар. Благодаря ЭКО на свет появилось более 40 тыс. детей. Отечественные ЭКО-центры год от года повышают эффективность, которая в лучших клиниках доходит до 54%, а показатель take home baby, означающий «домой с младенцем», составляет 30 %.
Почему не 100? Потому что метод экстракорпорального оплодотворения, будучи высокотехнологичным, не всесилен. Природу не всегда удаётся обмануть. Доклад «Казахстанские семьи – 2024» Казахстанского института общественного развития (КИОР) делает акцент на изменившиеся установки в обществе: всё больше женщин предпочитают до 35-40 лет выстраивать карьеру, полагая, что рождение ребёнка может подождать. Это ключевой фактор распространённости бесплодия. С возрастом у женщины снижается запас яйцеклеток (ооцитов), определяющий репродуктивную способность. Иными словами, шансы на успешное зачатие неуклонно и драматично уменьшаются.
Именно так и произошло у 43-летней Сауле, когда они с супругом Маратом (имена участников истории, по понятным причинам, изменены) решили стать родителями. Попытки завести ребёнка естественным образом в течение трёх лет были безуспешными. Решили прибегнуть к ЭКО. Врачи клиники встретили пару без энтузиазма, 46 лет – даже не последней вагон, а его тень, скрывшаяся за поворотом. Так и вышло. Цитирую заключение ТОО «Экомед Плюс»: «Учитывая многократные неудачные попытки переноса эмбрионов, пациентам рекомендовалась программа суррогатного материнства». Этот поворот событий требовалось основательно обмозговать, поэтому супруги взяли паузу.
Тут надо хотя бы конспективно прояснить их семейную ситуацию. Сауле воспитывала дочь от первого замужества, у Марата брак был первым. Сблизились на почве общего предпринимательства, когда отношения окрепли, зарегистрировались. Неудача с появлением на свет общего ребёнка не охладила чувств Марата к супруге, старше его на семь лет, не увела на сторону за долгожданным первенцем. Решил: значит, не судьба, будем жить дальше. Однако мысль о наследнике не давала покоя. В общем, отважились наконец воспользоваться услугами суррогатной матери.
Мамин, но чужой
Марат взял на себя основные заботы по бизнесу, предоставив Сауле полную свободу действий. Выбор пал на столичный Центр суррогатного материнства «Болашак», эффектно заявляющий о своей миссии «сделать родительство реальностью для каждой семьи». Целиком доверяя супруге, подписывал какие-то документы, перечислял необходимые финансы. Всё это в радостном ощущении, что ещё немного – и станет отцом. Сам-то лишился его в двухлетнем возрасте, детская травма безотцовщины осталась занозой на всю жизнь… Когда узнал, что УЗИ высветило плод мужского пола, счастье захлестнуло с головой. Малыш родился и сразу же был вручён Сауле. На дворе стоял октябрь 2020 года, разгар пандемии, Марат дожидался их у входа в роддом.
Дальше семейные роли круто поменялись. Сауле посчитала свою задачу выполненной, с ходу включилась в работу. Марат оформил декретный отпуск, и потекли у него дни и месяцы с кормёжкой из бутылочек, сменой памперсов, ночными вставаниями… Вскоре супруга и вовсе отбыла в трёхмесячную командировку. Хорошо, у Марата всегда оставались рядом мама и сестра, незаменимые помощницы.
Во время очередной семейной разборки Сауле объявила, что не имеет к ребёнку никакого отношения. Оплодотворённая яйцеклетка была не её, а донорская.
Без этой опоры ему пришлось бы совсем туго, учитывая, что начавшиеся разногласия с женой приобрели затяжной характер. Больше всего Марата ранило абсолютное равнодушие Сауле к малышу. Как же так, прошли через нелёгкие испытания, победили – и на тебе! Возникала мысль, может быть, потому что не сама выносила, не прикладывала к груди. Но с другой стороны, родная же кровиночка, две их частицы, слившиеся воедино. Да и доктора всегда говорят, что суррогатная мать – не более чем контейнер для вынашивания чужого эмбриона.
Правда оказалась сокрушительной. Во время очередной семейной разборки Сауле объявила, что не имеет к ребёнку никакого отношения. Оплодотворённая яйцеклетка была не её, а донорская. Сначала Марат не поверил. Но и списать такое откровение на взрыв эмоций было невозможно. Анализ ДНК показал нулевую вероятность родства супруги и их сына.
Развели «втёмную»
Когда страсти немного улеглись, Марат предложил Сауле единственный разумный, на его взгляд, выход: продолжать совместную жизнь. У его сына должна быть мать. Та, что записана в свидетельстве о рождении. Та, к которой он тянется своими малыми ручонками. Но, видно, обман – плохая скрепа. Без промедлений Сауле подаёт на развод, Марату ничего не остаётся, как согласиться. Но следом за расторжением брака бывшая жена обращается в суд по делам несовершеннолетних с иском об определении места жительства ребёнка с ней. На процессе всплывает неопровержимый факт отсутствия их биологического родства и что отец воспитывает малыша с рождения. В удовлетворении иска Сауле отказано.
Истина восторжествовала? Как бы не так. Многажды подтверждено, что ребёнок в незадавшемся супружестве – лучший инструмент для шантажа. Пребывая в официальном статусе матери, Сауле использует общение с ребёнком по графику от органов опеки и попечительства в целях, весьма далёких от благородных. Пятилетний сын возвращается домой неухоженный, взвинченный, и отцу долго приходится приводить в порядок его психику.
Марату не позавидуешь. Он оказался заложником абсурдной ситуации. Отец-одиночка, не знающий настоящей матери своего ребёнка. Донорская яйцеклетка – субстанция анонимная, в базе данных клиники числится под номером. Однако родителям, в данном случае Марату, «Экомед Плюс» обязан предоставить информацию о возрасте, национальности, заболеваниях, количестве детей её обладательницы. От чего ТОО упорно отказывается, отсылая отца в центр «Болашак», который в свою очередь уверяет, что документацию успели уничтожить. Более того, клиника ссылается на якобы общее согласие супругов, ныне бывших, использовать чужую яйцеклетку. Хотя таковое согласие должно оформляться по всей форме и с нотариальным заверением.
Марата развели, что называется, «втёмную». Он даже доверенность подписывал Сауле на право оформления договора о суррогатном материнстве задним числом, не зная, что эмбрион уже второй месяц зреет в теле суррогатной матери.
Вопросы вдогонку
Великое дело – вспомогательные репродуктивные технологии, если браться за них чистыми руками. В этой истории сыграла роль то ли чья-то выгода, то ли элементарное разгильдяйство. Пресловутое женское коварство не хочется брать в расчёт. Оно бы не прошло, если бы люди в белых халатах чётко и неукоснительно исполняли свои служебные инструкции.
Есть вопросы и к родному правосудию. Марат безрезультатно бьётся за исключение сведений о матери ребёнка из актовой записи о государственной регистрации рождения. Казалось бы, куда как логично – при наличии заключения генетиков и очевидного нарушения его гражданских прав. Ошибаетесь! Судьи только что пальцем у виска не крутят, вопрошая, как же мальчику без матери! Кстати, в ситуации, когда анализ ДНК подтверждает нулевое родство мужчины с предполагаемым ребёнком, то отцовство снимается с заявителя без проблем. Вот вам и гендерное равноправие.
Марату и так не позавидуешь. Сын, когда повзрослеет, должен узнать правду о своём рождении. Хватит ли у него сил с ней справиться? Остаётся надеяться на лучшее…
Светлана СИНИЦКАЯ
