Как казахстанского мальчика усыновила японская семья

В американской столице в семье японского журналиста растёт казахский мальчик. Его зовут Шо, что в переводе с японского означает «прыжок». у истории, которая началась печально, счастливое продолжение…

Когда умер отец, Йоичи находился в одной из своих бесчисленных командировок. На этот раз – в Англии. Из Лондона в Токио – путь неблизкий – даже для скоростного боинга. Йоичи всю дорогу не сомкнул глаз. Думал свою невесёлую думу. 

Наверное, говорил он себе, я плохой сын. Я слишком мало уделял внимания своему отцу. Всё спешил в дорогу – за новыми очерками и репортажами. Но ведь отец сам учил меня: прежде всего дело, которому ты посвятил свою жизнь. Вечное и неразрешимое противоречие между чувством и долгом. Тогда в боинге, рассекавшем чёрную мглу, он окончательно принял решение, к которому готовился давно. 

…Йоичи и Йоко женаты давно, но у них нет своих детей. Увы, в японских семьях это не редкость. Эта страна первой и воочию столкнулась с реалиями атомного века. Её народ не устаёт удивлять весь мир научно-техническими достижениями – про японцев говорят, что они уже давно живут в 21-м веке. Но даже суперсовременные технологии порой оказываются бессильны, и не гарантируют простого человеческого счастья. А ведь они пытались переломить свою судьбу! Несколько лет назад Йоичи попросил своего шефа направить его в «горячую точку» – бывшую Югославию. Начальство пошло навстречу. Йоичи не ограничивался официальными приёмами и пресс-конференциями. Хотя и такую возможность грех не использовать: японскому журналисту доверяли сопровождать Клинтона в его поездках по Европе. Но главное достоинство газетных заметок и книги, которую он привёз позже из Косово, – встречи на дорогах разорённой страны, честная и объективная авторская позиция. Эту книгу они писали вдвоём. Йоко, тоже журналист по профессии, работала в миссии ООН. И, конечно, помогала мужу. Так вот, в Боснии семья увидела симпатичного малыша, которого осиротила балканская война. Но местные власти подозрительно отнеслись к намерению японского журналиста его усыновить. Если не сказать, враждебно. Ничего не получилось… 

И вот теперь Йоичи корил себя, что в круговерти дел оставил поиски того единственного, кому бы он смог передать своё дело и профессиональные навыки. И свою фамилию, весьма уважаемую в Японии. Отец так переживал, что не успел понянчить внука. Но в Японии очень долгая очередь на усыновление детей. 

Йоичи возобновил поиски с новой силой после похорон отца. В Америке, куда он был отправлен на работу корреспондентом одной из крупных японских газет, эту проблему удалось решить. Совершенно случайно Йоичи разговорился со своим коллегой, семья которого усыновила ребёнка из Казахстана. Так Йоичи оказался в вашингтонском агентстве, занимающимся иностранным усыновлением и осуществляющим крупные международные проекты в области помощи детям в разных странах мира. 

Казахстан стремится соответствовать имиджу развивающейся демократической страны. Поэтому год назад депутаты казахстанского парламента приняли закон, который разрешает международное усыновление. Закон несовершенный, но это шаг в правильном направлении. 

…Маленького Шынгыза непутёвая мать не захотела взять из роддома. Мальчик родился с набором болезней, обычным для нежеланного ребёнка: анемия, рахит. В доме ребёнка его, конечно, пытались лечить, но с семейным уходом это не сравнить. Судья, выслушавший доводы Йоичи, который, к слову, неплохо владеет русским языком, согласился, что ребёнку будет лучше в приёмной семье. Не по мановению волшебной палочки, а в строгом соответствии с законом Республики Казахстан полугодовалый Шынгыз получил своё новое имя – Шо. И отправился за океан.

«Теперь я по-настоящему семейный человек, а значит, должен много работать» – счастливо улыбаясь, говорил мне Йоичи. Впрочем, мало работать японцы просто не умеют. 

…Русский язык Йоичи выучил в Москве, куда его направила газета. Это была его первая длительная командировка. А ещё раньше он объехал более 30 стран мира, специализируясь на политических и экономических комментариях. Йоичи привык оперировать не только собственными умозаключениями, но и точными цифрами, что вполне соответствует традициям японской журналистики. Среди них есть и ещё одна, весьма привлекательная: внимательно следить за героями, с которыми тебя сталкивает журналистское мастерство. У Йоичи, кстати, целая папка вырезок и специальный компьютерный диск по Жириновскому, с которым его свела судьба на прошлых парламентских выборах. В 1995-м Йоичи в своём репортаже написал, что либерал-демократы искусно играют на чувствах обиженных людей. К примеру, учёных Обнинска, несколько месяцев не получавших заработную плату. И вот прошло пять лет. Что изменилось? Практически ничего. То ли японский журналист оказался провидцем, то ли на страну ему «повезло»: уж больно медленно, со скрипом поворачиваются здесь жернова истории. Впрочем, кое-что в России всё же меняется. Вот и военные порой демонстрируют чудеса гласности. И всё же появление японского журналиста на секретном ракетном полигоне было для многих его обитателей психологическим шоком. Павда, тут случай особый. Гарнизон сворачивался, устаревшие ракеты уничтожались – чтобы продемонстрировать это всему миру и понадобилась иностранная пресса. Йоичи больше интересовали люди. Эти генералы и офицеры готовили себя к военной профессии. Если понадобится, то и к войне. После распада СССР многие из них оказались ненужными, а их мастерство – невостребованным. Хозяева полигона пригласили гостей в баню, хлестали их берёзовыми вениками, пили водку и ругали Горбачёва. Вокруг на многие сотни километров молчала казахская степь. Так впервые, при неожиданных обстоятельствах, японский журналист познакомился с родиной своего будущего приёмного сына. 

Я спросил у Йоичи, где работается легче – в России или Америке? Он помедлил секунду-другую, потом ответил: «Просто иначе». В Америке нет нужды тратить время на долгие согласования встреч и рассмотрение просьб на интервью. Страна компьютеризирована и интернетизирована до предела, любую информацию можно получить практически мгновенно. С другой стороны, в США довольно многочисленная японская диаспора, две страны связаны десятками экономических и политических соглашений. И журналист должен с предельной ответственностью относиться ко всему, что выходит из-под клавиш его компьютера. Для японского читателя заокеанский партнёр вызывает повышенный интерес, уже хотя бы потому, что две страны, расположенные по обе стороны Тихого океана, наиболее продвинуты в будущее. 

Требовательность, искушённость читателя и даже, если хотите, привередливость заставляет всегда быть начеку. В 2000 году американская командировка Йоичи заканчивается. Возможно, он вернётся в Токио. Так или иначе все его мысли связаны с маленьким Шо. Ежедневно он передаёт свои комментарии в газету, а после ужина снова садится за компьютер. Вместе с Йоко они пишут книгу, у которой пока нет названия. По сути дела, это обращение к сыну, который очень быстро станет взрослым. Это будет оченьочень длинная книга, как сама жизнь, которая вместит разные страны и города – и заснеженную Москву, и уютный, почти провинциальный Вашингтон, и ракетную базу под Семипалатинском, и руины Косово, и маленький казахстанский городок районного значения, откуда их семья усыновила Шингиза-Шо. Причём эта книга-послание, книга-исповедь – не просто прихоть любящих японских папы и мамы. Там ведь будет вся история их сыночка – как он растёт, чем интересуется, кто его друзья. 

Пока самая последняя глава – встреча крохи Шо со своими земляками. В Америке не так давно побывала группа казахстанских юристов и педагогов, которые приехали познакомиться с условиями жизни усыновлённых детей, в том числе и в семье Йоичи и Йоко. Сначала Шо просто спал, несмотря на присутствие шумной делегации. А потом проснулся и протянул руки сразу ко всем – навстречу миру, который стал для него ласковым и добрым. Вечером семья в полном сборе пришла в ресторан. Йоко была в казахском камзоле, который подарили ей в Казахстане, Шо – в казахской тюбетейке. «Мы постараемся, чтобы Шо не забыл свою настоящую родину», – сказала Йоко. И добавила тихо: «Мы молимся за вашу страну…». 

Поможет ли нам эта молитва? Уже после отъезда японцев в Доме ребёнка, откуда усыновили Шо, вспыхнула эпидемия, и четверых детишек спасти не удалось. Честно говоря, не поворачивается язык сказать худое слово в адрес врачей и нянечек. Они делают всё возможное, но безденежье, нехватка полноценных продуктов и лекарств… и, главное, отсутствие любящих родительских рук. Конечно, на всех брошенных ребятишек не хватит американских, японских и прочих иностранных мам и пап. Поэтому порадуемся за тех, кому сегодня повезло. За их нелёгкое рождение и счастливое будущее. Будем надеяться, что в новом веке казахстанским сиротам повезёт больше, чем в прошлом. А что нам остаётся кроме надежды?

Юрий Киринициянов
(из книги «Свой голос»)​

Послесловие

Этот материал Юрия Киринициянова был напечатан в одном из казахстанских изданий в далёком теперь 99-м. С тех пор прошло больше двадцати лет. Усыновление казахстанских сирот иностранными гражданами практически себя исчерпало по целому ряду причин: детей сейчас оставляют гораздо реже, жить-то мы стали лучше и обеспеченнее. «Отказников» же берут в семьи наши соотечественники, как говорится, с пылу с жару, немалые очереди зарегистрированы в каждом отделе опеки и попечительства. Один за другим закрываются в Казахстане детские дома и дома ребёнка. Так что надежда журналиста, высказанная в заключительных строчках статьи, стала реальностью. 

А как же сложилась дальнейшая судьба семьи Йоичи и Йоко? Через пару лет после Шынгыза они удочерили в Казахстане малышку Асем, ставшую Куруми. Йоичи продолжает трудиться на журналистском поприще, занимает важную позицию в своей газете. Теперь они постоянно живут в Токио. Узнав, что ушёл из жизни их давний друг и коллега Юрий, откликнулись сочувственным письмом, где в нескольких строках сообщили и о детях. «Шо и Куруми сейчас, соответственно, 20 и 19, они оба студенты колледжа. Шо изучает экономику и только что провёл четыре месяца в Канаде по программе углублённого обучения. Куруми всё лето была в Лос-Анджелесе, усиленно занималась английским. Оба хорошо провели время». 

…Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся… Хорошо, когда слово отзывается добром. Когда предчувствие счастья в чужой судьбе осуществляется. И не так уже важно, на каком отрезке земного шара это происходит.

Досье

Юрий Киринициянов родился 5 марта 1949 года в Семипалатинске, в семье служащих. С отличием закончил в 1971 году факультет журналистики Казахского государственного университета им. Кирова. 

По распределению начинал в районной газете «Авангард» (город Джетыгара Кустанайской области). С 1972 года работал в республиканской газете «Ленинская смена» – собственным корреспондентом в Кустанайской и Тургайской областях, заведующим отделом сельской молодежи. 

С марта 1974 года по сентябрь 1975 года – главный редактор газеты «Ленинская смена» на студенческой стройке» (приложение к «Ленинской смене»). Затем – в «Комсомольской правде», в должности собственного корреспондента по Казахской ССР (1975-1978). Потом была «Правда», «Строительная газета» и «Рабочая трибуна». 

В «Российской газете» – собственный корреспондент в Казахстане (1995-2009). В октябре 2002 года учредил ежемесячную международную газету «Весь мир», которая издавалась на русском языке и печаталась в Алматы. Распространялась в 22 странах мира. Последний, 86-й номер, вышел в декабре 2018 года. 

Был награжден советской медалью «За трудовую доблесть». Лауреат премий Союза журналистов Казахстана и России, высшей награды СЖ РФ – почетного знака «За заслуги перед профессиональным сообществом». 

Отмечен благодарностью президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева  за «активное освещение процессов интеграции и развития Евразийского экономического сообщества». 

Автор нескольких документальных фильмов и книг. Книга «Евразийская интеграция» вышла в Алматы в феврале 2014 года. Заслуженный деятель Республики Казахстан.

Осталась незаконченной строка…

Год назад 15 февраля ушёл из жизни известный журналист, заслуженный деятель Казахстана Юрий Киринициянов. его полувековая творческая биография, начавшаяся с третьего курса факультета журналистики КазГУ (ныне КазНУ имени Аль-Фараби) в «Ленсмене» на студенческой стройке», вместила в себя работу собственным корреспондентом в двух «правдах» – «Комсомольской» и главной газете советской страны. потом были «Строительная газета», «Рабочая трибуна», «Российская газета». и до последнего дня Юрий Иванович работал в нашем издании – «АиФ-Казахстан».

Почти десять лет Юрий трудился в «Аргументах и фактах. Казахстан» – политическим обозревателем и главным редактором. Коллег-журналистов и читателей изумляла подчас его «всеядность». Но – в лучшем смысле этого слова. С одинаковым пристрастием, со всей глубиной постижения человеческих характеров и проблем общался он и с сельским механизатороми со знаменитым учёным, с многодетной матерью и госчиновником высокого ранга, с ветераном войны и бизнесменом. Эти встречи переплавлялись в строчки ярких интервью, статей, очерков, которые брали за душу искренностью, запоминались людям, опровергая расхожее утверждение о том, что газета живёт один день. 

Журналистика была для него судьбой, в которой профессия и главное увлечение жизни слиты воедино. «Я жаден до людей»… – поэтическая строчка Евтушенко, любимого поэта Юрия, вполне может служить эпиграфом к его собственной жизни. Эта «одна, но пламенная страсть» в начале 2000-х тысячных вдохновила его ещё и на выпуск собственного издания, газеты «Весь мир», которую он холил и лелеял, как позднего долгожданного ребёнка, и в которой его вольное перо возрождало лучшие традиции классической «советской» журналистики. 

Малым сгустком этой творческой энергии, упрятанным в твёрдую обложку, стала книга «Свой голос», куда вошли также воспоминания о Юрии Киринициянове друзей и коллег. Книгу «Памяти журналиста» издал Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан. Объяснение этого обстоятельства отражено в предисловии: «Для нашего Института Ю.И.Киринициянов навсегда останется «Часовым времени». 

В своей книге, посвященной 20-летию Института, он написал: «Откладывая все свои дела, я спешу на свой пост за круглым столом в большом актовом зале КИСИ – под часами, которые отсчитывают часы и минуты такой непростой, порой чертовски трудной, но безумно интересной эпохи…» . Эта книга – наш скромный дар светлой памяти талантливого журналиста, прекрасного человека, большого друга КИСИ». Если у человека и после ухода остаются верные и надёжные друзья, то его часы не остановились…