И все-таки земля кем-то вертится!
ЖУРНАЛИСТЫ ВИКТОР ВЕРК И СЕРГЕЙ КОЗЛОВ – О ПОЛЕМИКЕ ВОКРУГ ЗЕМЕЛЬНОГО ВОПРОСА В КАЗАХСТАНЕ. [газетная статья]
Сергей КОЗЛОВ: Почему именно сейчас опять обострился этот пресловутый земельный вопрос? Который, кстати, обсуждается все последние 30 лет. И почему он будет обсуждаться и дебатироваться еще десятилетия? Скажу вещь крамольную для многих: решать эту проблему Казахстану все равно придется радикально, никуда страна от этого не денется. И отнюдь не потому, что есть некие злыдни, жаждущие «продать нашу землю» во что бы то ни стало. Просто земля – это главный на сегодня экономический ресурс Казахстана. И если этот ресурс не использовать, страна не сможет стать более менее экономически развитой. Я уже не говорю о нашей сельской экономике, которая всегда была и остается до сих пор неэффективной. Когда говорят о том, что земля казахстанская – это священный символ, который не дозволено никому ни покупать, ни продавать, то возникает вопрос: а кто такое говорит? Быть может, те, кто на этой земле трудится? Да нет же, это сплошь, так сказать, городские популисты, которые на этом вопросе стремятся набрать очки и привлечь к себе внимание. И если вся эта публика вдруг дорвется до власти, то ей тоже неизбежно придется решать земельный вопрос. И совсем не так, как они декларируют сегодня.
Виктор ВЕРК: Я тоже позволю себе крамолу. Судя по статистике, никакого «засилья» частных землевладельцев в Казахстане нет. По данным на 2019 год, всего 1,38 процента сельхозземель находится в частных руках, в смысле – в собственности частников, и то преимущественно мелких. Остальное – долгосрочная аренда у государства, на ней сидят и пресловутые «латифундисты», за спинами которых торчат уши тех чиновников и политиков – всех тех, кто сейчас громче всего кричат об отлучении от земли иностранцев. Это чистейшей воды политический популизм! Когда казна государства поддерживается в большой степени за счет кубышки Нацфонда (которую перевели из накопительного режима в расходный задолго до коронакризиса и вряд ли вернут к накопительству), пренебрегать таким рыночным ресурсом, как земля, не слишком умно. Но это политика, причем – откровенно спекулятивная. И зиждется она прежде всего на синофобии, тотально завладевшей массовым казахским сознанием: мол, придут «толпы китайцев» и оставят нас, сирых, без последнего достояния – родной землицы. А на мой взгляд, имея слабую, отсталую аграрную отрасль, пожирающую госдотации с патологической жадностью и почти без отдачи, надо не запрещать, а как можно скорее разрешать частную собственность, сделав куплю-продажу земли нормальным рыночным инструментом – под жестким и неусыпным контролем государства. Тогда не только китайцы, но и европейцы с американцами прибегут к нам с деньгами и технологиями, с техникой самой навороченной. И от власти потребуется только одно – скрупулезный учет и неусыпный контроль. А эмоциональная и сумбурная полемика, которая сейчас имеет место быть, косвенно свидетельствует о слабости государства, неспособного предложить участникам земельного рынка ни долгосрочных гарантий, ни защиты от коррупции и произвола, ни четких и понятных правил игры. В таком случае, действительно, не остается ничего, кроме как запретить частника – и чужого, и своего, ликвидировав аграрный рынок как явление…
СЕРГЕЙ КОЗЛОВ: «МАЛЕНЬКИЕ СЕЛХОЗПРЕДПРИЯТИЯ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ ОБ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ХОЗЯЙСТВАХ, НЕ МОГУТ РАЗВИВАТЬ ЭФФЕКТИВНОЕ ПРОИЗВОДСТВО И ДОЛЖНЫМ ОБРАЗОМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЗЕМЛЮ. СЛИШКОМ МНОГО ДЛЯ ЭТОГО ТРЕБУЕТСЯ СРЕДСТВ. ПРОКОРМИТЬ СЕБЯ, ДА, СМОГУТ, А ВОТ ПОСТАВЛЯТЬ СТОЛЬКО ПРОДУКТОВ, СКОЛЬКО МОГЛИ БЫ КРУПНЫЕ ХОЗЯЙСТВА, ТАКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ У НИХ НЕТ».
С. К.: В этой страстной полемике, где, я с тобой согласен, политика присутствует на первом плане, перемешано все. Здесь и, прошу прощения, бардак с учетом сельскохозяйственных земель с контролем их эффективного использования, законодательством, земельным кадастром, наконец. Здесь и страх, что землю распродадут латифундистам и простому труженику ничего путного не достанется, а то и вовсе все сдадут иностранцам обходными путями. А с другой стороны, есть экономические соображения. Например, маленькие селхозпредприятия, не говоря уже об индивидуальных хозяйствах, не могут развивать эффективное производство и должным образом использовать землю. Слишком много для этого требуется средств. Прокормить себя, да, смогут, а вот поставлять столько продуктов, сколько могли бы крупные хозяйства, таких возможностей у них нет. Дилемма – либо мы закрепляем эти архаические порядки, либо стремимся создавать рентабельное сельское производство. Третьего просто не дано. Тупик?
В. В.: Вроде того… В свое время власть профукала сельхозкооперацию, сделав ставку на мелкие и средние фермерские хозяйства. А теперь мы пожинаем плоды такой политики: наше сельское хозяйство – в основном мелкотоварное, фермеры не могут получить в банке «длинные» кредиты, им не на что обновлять технику, и они порой просто оказываются перед выбором: либо разорение, либо долговая кабала.
ВИКТОР ВЕРК: «УЖЕ СЕГОДНЯ МЫ ВЫНУЖДЕННО ЗАВИСИМ ПО МНОГИМ ТОВАРНЫМ ПОЗИЦИЯМ ОТ ИМПОРТА, А ПРИ ТАКОМ РАСКЛАДЕ ЗАВИСИМОСТЬ ЭТА БУДЕТ ТОЛЬКО РАСТИ. ЭТО ЖЕ НОНСЕНС: РЕСПУБЛИКЕ, КОТОРАЯ В БЫЛЫЕ ВРЕМЕНА ОБЕСПЕЧИВАЛА ТЕМ ЖЕ МЯСОМ ДОБРУЮ ПОЛОВИНУ СССР, СЕГОДНЯ ЗАКУПАЕТ ЕГО В МОНГОЛИИ, АРГЕНТИНЕ, УРУГВАЕ!».
С. К.: Причем в этой полемике сторонники частной собственности на землю и их противники утверждают прямо противоположное. Сторонники говорят, что крупные арендаторы сельхоземель, которые в основном бывшие чиновники, когда-то получили свои участки, площадь которых достигает порой до миллиона гектаров. Теперь они просто не дают пользоваться этой землей другим. Об этом пишет известный казахстанский аналитик Марат Шибутов. И вот как раз-таки этим латифундистам не нужна частная собственность на землю, потому что в этом случае им придется выкупать у государства эти участки, которые они получили в аренду, допустим, на 49 лет. А за эти годы они успели организовать там бизнес или еще что-то и, разумеется, не захотят терять свои активы. Но теперь эти земли им уже обойдутся в копеечку, плюс они должны будут платить налоги гораздо выше тех, что выплачивались просто за аренду. А вот известный борец с частной собственностью на землю Мухтар Тайжан утверждает, что мораторий на продажу и аренду земли «связал литафундистам руки еще на пять лет. Они планировали со следующего года приватизировать арендованные ими земли, но этого не случилось». Вот бы спросить у самих этих «латифундистов»: что, хотите, окаянные, родную землю к рукам своим загребущим прибрать? Или не хотите?
В. В.: «Латифундисты» никогда не ставили себе цель кормить страну, они держали земли, выжидая – либо щедрых госдотаций, либо толстосумов из-за кордона – тех же китайцев, чтобы на их кредиты под залог своих земель поставить на этих землях те же мясоперерабатывающие предприятия и гнать продукцию в Поднебесную с ее безразмерным рынком. А теперь где они возьмут деньги? Ни один уважающий себя инвестор не вложится в партнерский проект, зная, что партнер не хозяин своему наделу.
С. К.: Мухтар Тайжан говорит: «Сама задача проста: сделать доступными пастбища для сельчан. Тогда наш народ будет богатеть, поскольку половина населения страны живет в селах». Сложно сказать, какую отрасль сельского хозяйства Тайжан имел в виду, но, скорее всего, речь идет о пастбищах, об овцеводстве. Так вот здесь у нас всегда были и останутся на ближайшие десятилетия системные проблемы. В Казахстане сезонный цикл производства баранины. Поэтому обеспечить ее круглогодичную стабильную поставку на экспорт в нужном объеме страна не в состоянии. Это и сложившаяся технология производства, которая привязана к природно-климатическим условиям страны, и так называемая моноэстричность местных пород овец (когда случка происходит один раз в год, осенью). И к тому же качество нашей баранины до сих пор оставляет желать много лучшего. Это курдючность, низкий удельный вес мышечной массы, специфический запах и др. Если к этому добавить неразвитость инфраструктуры овцеводства – организацию осеннего и зимнего окота, специализированный откорм ягнят, стригальные пункты, обводнение пастбищ, – то о каком народе, который будет богатеть, если пастбища сделать доступными, согласно Тайжану, можно говорить?
В. В.: Тайжану и таким, как он, народ по барабану. Этой публике нужны политические дивиденды, каковые всегда можно поиметь на земельном вопросе. Тем более что в кои веки их политическая повестка совпадает с государственной. Но очень скоро выяснится: одними патриотическими заклинаниями про «туган жер» страну не накормишь. Государственный инвестиционный ручеек в аграрку никогда особо полноводным не был, банки ее и раньше кредитовали не слишком охотно, а после запрета частной собственности на землю могут и вовсе перестать. Уже сегодня мы вынужденно зависим по многим товарным позициям от импорта, а при таком раскладе зависимость эта будет только расти. Это же нонсенс: республике, которая в былые времена обеспечивала тем же мясом добрую половину СССР, сегодня закупает его в Монголии, Аргентине, Уругвае! И при этом грезит о лаврах мирового экспортера говядины, не создав толком перерабатывающей (мясоконсервной, к примеру) отрасли. А кадровый голод? Тот же Алматинский аграрный университет выпускает кого угодно, кроме профильных специалистов – по выращиванию овощей и фруктов или, опять же, по переработке мяса. Читал как-то в «Фейсбуке» пост менеджера рекрутингового агентства про девушку, которая запрашивала зарплату в несколько тысяч долларов за работу технолога на мясокомбинате в Семее, кажется – только потому, что несколько лет стажировалась в США, где освоила самые передовые ноу-хау. И работодатель вроде был готов удовлетворить ее запросы. Почему, спрашивается, таких чудо-специалистов не готовят у нас? Почему в Алматинской области руководитель крупного хозяйства не может найти себе человека, обученного разведению яблоневых садов? Деградация полнейшая, однако…
С. К.: Между тем на поддержание отрасли правительство Казахстана тратит сотни миллиардов тенге ежегодно. К примеру, на 2018-2020 годы была заложена сумма в 787 млрд тенге, в 2020 году только на систему оценки эффективности субсидий фермерам выделяли еще 200 млрд тенге, однако по большому счету ситуация не меняется, потому что сельское хозяйство требует еще больших инвестиций, которые государство себе позволить уже не может.
В. В.: И так будет до тех пор, пока у власти не появится вменяемая долгосрочная стратегия развития АПК, опирающаяся не на квазипатриотические лозунги вроде «ни пяди чужому дяде!», а на холодный расчет: лучше сегодня привлечь в такие-то проекты иностранцев и завтра получить конкурентоспособное производство, чем годами «хлебать лаптем щи» на голой земле. Утешаясь тем, что ее у нас никто не заберет. Давеча приятель из столицы рассказал дивную историю. Где-то на необъятных степных просторах разведали перспективное месторождение редкого металла. Уже и потенциального инвестора, готового вложиться в его разработку, в профильном министерстве нашли. И что же? Местный акимчик уперся рогом: «Это, говорит, наша родная земля, стало быть, я данной мне властью никакому пришлому «старателю» ее не отдам! Пусть лучше на ней родные отары пасутся». Вот они и пасутся до сих пор, перебиваясь на чахлом подножном корму. Скажи, не кажется ли тебе этот пример некой аллегорией?
С. К.: Аллегорией? Я просто представил, что было бы, если б Казахстан не впустил в страну иностранных инвесторов в начале 90-х годов, когда они помогли отстроить и нефтяную, и некоторые другие отрасли экономики. Наверное, по Тайжану, и тогда нужно было им сказать: прочь от нашей земли, здесь всех пасти будем мы! И запретить им, кстати, осваивать очень даже немалые площади под разработки, коммуникации, складские комплексы и целые городки. Но это, наверное, другое, да?
В. В.: Любая земля – объект рынка. Она должна работать на страну.
