В продолжение нашего путешествия по мусульманским храмам мира давайте посетим еще несколько мечетей, быть может, не столь знаменитых с точки зрения ислама, но имеющими свою давнюю и очень интересную историю. Кашгар.
[газетная статья]
По следам Чокана Валиханова
Мечеть Этигер (Ид-ках) в Кашгаре считается самой крупной в Китае (на 20 000 молящихся). Она была построена два века назад на средства некоей набожной уйгурской женщины Гулилайны, умершей в хадже. Нет у этой мечети ни примечательных куполов, ни каких-то заметных минаретов, ни богатых, отвлекающих взор украшений. Лишь скромный и непритязательный портал. Но между тем она – очень восточная по своей сути и философии. Снаружи мало что привлекает взор, а внутри разверзается другой мир: покойный сквер с шелестящими деревами, отражающимися в зеленой воде хауза, мирное воркованье голубей, мерный шелест шагов и шепот молитв. Райский сад! Как место общения с Богом кашгарская мечеть, быть может, поидеальнее многих других будет.
Главная достопримечательность мечети – толпы истых верующих. Особенно впечатляюще по пятницам. По крайней мере, так мне показалось, когда я впервые увидал Этигер 20 лет назад. Людская масса, словно песок в часах, перетекала с окрестного базара внутрь молельного двора и спустя положенный срок мерно и долго изливалась вовне. Несмотря на все модернизации и реформы последних лет, время маловластно над такими заточенными на веру местами, как Этигер, даже а Китае. По крайней мере хочется думать.
Для меня ценность Этигер еще и в той короткой связи, которая сопрягает в ней с прошлым. Когда-то в такой же толпе тут толкались и Свен Гедин, и Николай Рерих, и Николай Вавилов. Но самым интересным «историческим прихожанином» для казахстанцев был, конечно же, Чокан Валиханов. Во время своей знаменитой «кашгарской миссии» он не только праздно наблюдал за прихожанами, но, конечно же, регулярно и сам молился в толпе кашгарлыков. Ведь работая «под прикрытием» торгового каравана, Валиханов должен был ничем не выделяться среди прочих восточных купцов.
Тадж-махал. Храм Аллаха рядом с гробницей возлюбленной
Один из величайших памятников мировой архитектуры (а также и мировой любви) – Тадж-Махал на берегу священной реки Джамны, построенный Великим Моголом (и великим строителем) Шах-Джаханом. Неутешный монарх возвел его в память о своей безвременно ушедшей супруге Мумтаз-Махал. Однако, несмотря на нарочито светскую мемореальность, Тадж-Махал все же был построен на прочном фундаменте ислама.
В комплекс мавзолея входит непременная для таких памятников мечеть. Выстроенная к западу от гробницы в ярко выраженной архитектурной традиции моголов – из красного песчаника с беломраморными куполами. Также как и Джама Масджид в Дели (еще одно творение Шах-Джахана, о котором я рассказывал ранее), эта мечеть действующая, так что приходить сюда по пятницам туристам не рекомендуется. Пятничный Тадж-Махал принадлежит правоверным.
Но несмотря на свою приверженность исламу, монарший строитель во главу угла все же поставил память. О любви. И любви вполне земной. Мечеть никак не довлеет над белоснежным мавзолеем. Более того, она вполне уравновешена архитектором – точно таким же восточным флигелем-близнецом. Ему отводилась роль вполне себе утилитарная: здесь располагалась мехманкхана, гостиница для паломников.
Лакхнау. Мечеть Асафи. Навабы
Когда империя Великих Моголов ушла в прошлое, потомки их все равно ощущали постоянную потребность чего-нибудь строить и возводить. Воспитание у них было такое. Типичный пример – комплекс Большая Имамбара (есть еще и малая), в столице навабов Лакхнау. В него входит и красивая мечеть Асафи.
Любопытно, что четвертый наваб – Асаф-ад-Даула, по легенде, строил весь комплекс во время кризиса, не утехи ради, а для того, чтобы обеспечить работой и поддержать своих голодающих подданных. Потому-то днем одна партия возводила, а ночью другая разбирала построенное. Фронт работ не кончался. Но несмотря на это, в 1784 году строительство все же было закончено.
Что до ислама, который исповедовали в навабских мечетях, то он сильно отличался от ортодоксальной веры Аравии. Все тут было пронизано индийской мистикой, на почве которой очень хорошо ощущал себя расцветший суфизм. Сами навабы вели восточный образ жизни: и Аллаху молились, и между тем старались воплотить все радости райских наслаждений еще при жизни.
Сельчук. Исабейджами. При чем тут Артемида и Св. Иоанн?
Построенная в 1375 году (в эпоху бейликов) мечеть сильно отличается от знаменитых турецких «бразцов» своим архаичным обликом. Что и неудивительно, этот храм еще не впитал в себя всех византийских традиций – второй Рим в то время был еще «в силах» и страдал более от западных единоверцев, нежели от носителей ислама. Время Великолепного Сулеймана и его великого архитектора Синана было еще впереди.
Однако тюрки-строители и тогда уже опирались на традиции своих предшественников. Темболее что строительство велось в таком месте, духовность которого тянулась из самого отдаленного прошлого. Известно, что Исабей-джами возводили из камней, оставшихся от одного из семи чудес древнего мира – храма Артемиды Эфесской (до его остатков два шага). А еще любопытно, что одна из старейших мечетей Турции высится у подножия холма Айясолук, на вершине которого по традиции находится могила евангелиста Иоанна.
Вообще, человеческая цивилизация никогда не терпела духовной пустоты. «Свято место пусто не бывало». И такой порядок сохранялся до самого последнего времени. Нашего с вами времени.
Бахчисарай. Ханская мечеть. Пушкин
При упоминании Бахчисарая первое, что приходит в голову, это, кончено же, имя Александра Сергеевича Пушкина, который, несмотря на свое православие, всегда живо интересовался нюансами мусульманской жизни и даже, как известно, писал стихи на коранические мотивы. В Бахчисарае, правда, над «нашим всем» довлела совсем иная, более романтичная история. Но пройти мимо дворцовой мечети… Нет, Пушкин вряд ли бы удержался!
При строительстве Бахчисарайского дворца перед глазами заказчиков и подрядчиков были архитектурные образцы и каноны Турции. Построенный под впечатлением от стамбульского Топкапы в XVI веке Сахиб-Гиреем «сарай» крымских ханов воплотил в себе хорошо разработанную зодчими мусульманского Востока идею «бахчи» – райского сада на земле. А для того чтобы райская жизнь могла быть продолжена и после окончания земной жизни, у входа во дворец была построена мечеть.
Большая Ханская мечеть, появившаяся вместе с дворцом, носит в себе все признаки придворного храма и является самой заметной архитектурной доминантой старого Бахчисарая. Сегодня, как и во времена Пушкина, крик муэдзинов с ее минаретов не только созывает на молитву правоверных крымских татар, но и насыщает городскую ауру древними ритмами.
Андрей Михайлов
Индия – Китай – Турция – Россия
Фото автора
Окончание следует
