Деликатно интересуюсь, что случилось, у двух плачущих пожилых женщин, сидящих в вестибюле музея им. Кастеева.
Вытирая платочками мокрые щёки и перебивая друг друга, они рассказывают одинаковую историю. Дети давно живут в России, матерям негоже на старости лет оставаться без помощи, уже собраны пожитки в дорогу. «А уезжать не хочется?» – встреваю с наводящим вопросом. «Само собой, – отвечают почти дуэтом, – но есть ещё одна беда». Беда – в невозможности забрать с собой по главной семейной ценности, иконе. Мне показывают Георгия Победоносца, копьём пронзающего змея, и Казанскую Божью Матерь с двумя свечами под помутневшим стеклом. Георгием звали почившего супруга одной, к другой, тоже вдове, икона перешла по наследству от прабабки, всех девушек в их семье благословляли на свадьбу именно Казанской, отсюда и венчальные свечи. «Нам тут сказали, что иконы вывозу не подлежат, продавайте, дарите, несите в церковь», – старушек окончательно развозит от горя, к выходу из Кастеевки они бредут, шатаясь и поддерживая друг друга.
«Вот те клюква!» – недоумеваю я, заходя в кабинет, где только что огорошили несчастных просительниц. Мне даже не удаётся вытряхнуть на стол содержимое своего пакета, как, скользнув внутрь намётанным взглядом, сотрудница заявляет о невозможности перемещать такую ценность за пределы РК. Ценность – это несколько железных пластин, скреплённых проволокой, с верёвками по концам. Ошейник от сглаза, которым берберы обряжают верблюдов для перехода по пустыне. Мы с сыном, арабистом, купили его несколько лет назад в ремесленной лавке на каирской окраине за пять долларов. Ошейник валялся в подвале, пока сын, живущий за рубежом, не попросил доставить ему дорогую память о годах, проведённых в Египте.
И вот такая конфузия… Служительница муз ссылается на правила, не проясняющие ровным счётом ничего касательно семейных предметов культа и самопальных изделий восточных мастеровых. Попутно добавив, что даже с намалёванной картинкой «передвижника» с Арбата надо идти к ним в музей за разрешительной и весьма дорогостоящей справкой. Такая ситуация по нраву не всем здешним искусствоведам.
Екатерина Резникова цитирует статью Конституции РК, что «право собственности означает право субъекта по своему усмотрению владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом». Но пропасть между первым и третьим глаголами субъекту, увы, не перескочить. Поэтому зачастую мы так и остаёмся объектами…
Светлана Синицкая
Подписывайтесь на наш Telegram канал.
