Пандемия как вызов глобализации
Кризис, охвативший сегодня планету, относится не только к сфере здравоохранения. Поистине беспрецедентен он и в мировой экономике, и в системе международной безопасности. Парадокс в том, что не достигни страны столь высокого уровня взаимозависимости, эпидемия не распространилась б ы так быстро по всему миру. Об этом наша беседа с Заремой Шаукеновой, директором казахстанского института стратегических исследований при президенте Республики Казахстан.
ВОЗМОЖНЫ ВАРИАНТЫ
– Зарема Каукеновна, ситуация рождает множество вопросов: как изменятся города после эпидемии? Что мы возьмем в нашу жизнь из карантинных практик, а что постараемся забыть?
– До недавних пор между корпорациями существовали глобальные цепочки товарных поставок. Теперь им придется решать, как уменьшить свою уязвимость. Увеличивать запасы на складах? Это повлечет новые и немалые затраты. Или означенные цепочки укоротить, ограничив их рамками своих стран? Тогда многие территории перейдут в режим самодостаточности.
– А какие страны смогут выйти, на ваш взгляд, с наименьшими потерями?
– Самостоятельность ряда стран имела бы значительные геополитические эффекты и привела бы к переустройству мирового порядка. Тогда бы центр сдвинулся от структур тотального масштаба к крупным пространствам, способным на совместные политические действия и самостоятельное экономическое существование. Это могут быть США, Китай, Европейский союз, возможно, Индия и евразийская зона. В таком случае реакция на пандемию будет даже позитивной, потому что придаст им мощный импульс. Если данный процесс будет всерьез запущен, то изменится даже не баланс сил, но сам миропорядок, его структура, правила и нормы.
Поэтому считаю крайне актуальной точку зрения, высказанную президентом Токаевым в недавнем интервью «Комсомольской правде» о том, что, развивая кооперационные связи, создавая общий рынок товаров, услуг, рабочей силы, усиливая инвестиционную привлекательность государств – участников ЕАЭС, «мы могли бы превратить союз в эффективную структуру глобального масштаба».
Относительно будущего можно утверждать с осторожной уверенностью: чем дольше продолжится кризис, тем более серьезными будут его последствия и тем менее вероятно наше возвращение в докоронавирусный мир. Сокращение некоторых проявлений глобализации неизбежно. Придется пересмотреть расчеты добавленной стоимости, созданные на основе концепции единого мира. Эти обширные производственные связки, конечно, не исчезнут полностью, так как стимулы для более дешевого производства за рубежом сохранятся. Тем не менее к ним для прочности могут быть добавлены дополнительные звенья, а некоторые производства переместятся поближе к дому.
– Англичане как в воду глядели, выходя из Евросоюза…
– Да, санитарный кризис бросил европейским лидерам политический вызов и поставил их перед стратегическим выбором: бороться за сохранение мира открытых границ либо работать над более мягким вариантом деглобализации. Пандемия вызвала рост «евроскептицизма» в Италии, Испании, других странах и способствовала возобновлению споров о недостатке солидарности внутри ЕС. Еще один парадокс коронавируса в том, что закрытие границ между странами – членами Евросоюза и изоляция людей в их квартирах сделали население более космополитичным, чем когда-либо.
Долгосрочные последствия кризиса, скорее всего, проявятся в том, что экономический спад из-за пандемии усилит давление на европейские границы. Эта ситуация вполне сравнима с европейским кризисом беженцев. Правда, нельзя упускать из виду два аспекта. Особенность первого – социальное дистанцирование наделяет чрезвычайными полномочиями национальные правительства, усиливает присутствие местных и региональных органов власти. Второй заключается в том, что закрытие европейских границ может выявить факторы национализма.
ВРЕМЯ ПОПУЛИСТОВ
– Высказываются опасения, что мировому, так сказать, классическому рынку приходит конец. А что может прийти на его смену?
– Есть один важный нюанс в происходящем сегодня. Эпидемия вскрыла внутренние противоречия в Соединенных Штатах и других странах, разоблачила иллюзию процветания и обнажила колоссальные финансовые пузыри после кризиса ипотечных кредитов 2008 года. В связи с этим тревогу внушает эффективность мер по спасению рынков. В условиях, когда эпидемия концентрированно дает о себе знать в сфере снабжения, роль денежно-кредитной политики весьма ограничена, роль политических инструментов тоже оказалась недостаточной.
Пандемия вместе с экономическим кризисом существенно ослабили международные сообщества различных типов – от цивилизационно-культурных вроде Атлантического сообщества до интеграционных , как Европейский союз. До сегодняшнего дня доминирующая и успешная общемировая стратегия заключалась в контроле не территории, а мировой торговли – посредством валютной и логистической систем и через обширное военное присутствие. Теперь стратегия мировой торговли трансформируется, и вместо огромного преимущества, источника влияния и заработков может нести серьезные вызовы.
Прямые инвестиции рискуют упасть, как и объем мировой торговли. Спекулятивный капитал, несомненно, продолжит путешествовать по планете, хотя и здесь возможны некоторые национальные ограничения, как случилось в кризис 2008 года. Снижение объема мировой торговли сократит запрос на количествомеждународной валюты, в основном американского доллара, который эту торговлю обслуживает.
– В такие трудные, как нынче, времена непросто различить в общем хоре разумные и трезвые голоса. Сегодня немало деятелей, которые увидели свой шанс стать «во главе колонны». Как вы думаете, смогут ли влиять такие персонажи на формирование общественного мнения?
– В последние годы в мировой политике обосновались те, кого американский обозреватель Томас Фридман называет «людьми площадей». Да, многие наблюдатели опасаются, что пандемия приведет к власти популистов, что демагоги воспользуются кризисом. Долгосрочным политическим последствием пандемии, как полагает ряд аналитиков, будет ограничительное законодательство, которое останется в силе еще долго после того, как коронавирус будет побежден.
Эпидемия подчеркнула то, что казалось многим сумасбродным отклонением от разумного распорядка. Рост национализма, отказ от общезначимых догм, ползучее разделение мировой экономики на фрагменты, призывы уйти от либеральной экономической модели в пользу увеличения в том или ином виде роли государства, обострение конкуренции крупных стран.
Словом, нынешняя пандемия стала поворотным пунктом во многих процессах – глобализации, регионализации, борьбы национальных государств за выживание. Но гораздо больше, чем на международное положение, пандемия повлияет на отношения общества и государства.
Если во время финансового кризиса можно говорить о развале секторов экономики и сфер деятельности, то сейчас происходит грандиозное смешивание политики, экономики, права и культуры. Нечто подобное мы уже видим сегодня в Соединенных Штатах. Очевидно, что эта пандемия не последняя, и, как показал опыт, полностью полагаться на международное разделение труда и на торговлю нельзя.
На первое место выходят теперь не только вопросы политического строя, уровня демократии разных политических систем, но и культурный, цивилизационный фактор.
Светлана СИНИЦКАЯ
