Журналисты Виктор Верк и Сергей Козлов – о наступившем 2024-м году и о том, что в нём можно ожидать, а что маловероятно [газетная статья].
Сергей КОЗЛОВ: Пришло время поговорить о том, каким будет этот год, как ты считаешь? И не только потому, что так, мол, принято: делать прогнозы в начале наступившего года, а можем хотя бы предположить, что же нас может ждать. Повторяю, не что нас ждёт, а что может ждать. Ибо прогнозы я, например, никогда не делаю, это удел ясновидящих, политологов и политиков. Наше дело работать с фактами и на основе их сопоставления судить о процессах в мире, в обществе, в стране. А уж процессы-то и есть материал для размышлений – какие из них устойчивые, а какие сугубо временные, случайные. Извини уж за многословное пояснение, а то нас порой упрекают в том, что вы предсказали, а тут… Нет, дорогие читатели! Мы ничего не предсказываем. Только я вот ещё о чём тебя попрошу: давай без драконов, ладно? Понятно, что это красивая и модная нынче экзотика, восточные и всякие там календари, но… Не надо. Во всяком случае драконы и прочая свирепая живность нам как-то сейчас не очень, согласись? Итак, что год упавший нам готовит, спросишь меня ты, и я тебе вначале отвечу словами экспертов аналитического центра Ассоциации финансистов Казахстана: «Ожидаемые темпы экономического роста в Казахстане в 2024 году относительно высокие (5,3% – МНЭ РК, 4,2% – МВФ, 4,0% – эксперты финрынка) и обусловлены прогнозируемым увеличением добычи нефти (до 95,4 млн тонн), реализацией крупных инфраструктурных проектов, бюджетным стимулированием и дальнейшей нормализацией денежно-кредитных условий в стране. Согласно прогнозам МНЭ РК, в 2024 году экспорт товаров составит 83,1 млрд долларов, импорт – 60,7 млрд долларов (профицит – 22,4 млрд долларов), но текущий счет платёжного баланса останется отрицательным (-7,8 млрд долларов), что будет оказывать фундаментальное давление на нацвалюту». Понял ли ты, друг мой и, как любишь выражаться, собазарник, что сказали эти добрые люди? Я так полагаю, что кое-что понял, но далеко не всё, так же, как и я. Самое главное, что у нас будет-таки рост! И относительно высокий. Что мы будем вывозить товаров из нашей благословенной страны больше, чем ввозить, а денежно-кредитные условия у нас будут всё более нормальными. Вот только непонятно, почему же платёжный баланс у нас по-прежнему будет отрицательным? И он, окаянный, будет в свою очередь «оказывать фундаментальное давление на тенге»? Ведь всё вроде бы у нас идёт неплохо и, судя по глубокому анализу данных аналитиков, будет идти ещё лучше, ан нет, что-то не так… Между тем основными драйверами казахстанской экономики в 2024 году, по их же мнению, будут оставаться такие отрасли, как строительство (+8,0%), информация и связь (+7,0%), торговля (+6,5%) и транспорт (+5,6%). При этом добыча нефти может увеличиться до нового рекорда в 95,4 млн тонн. Как ты полагаешь, есть ли у нас повод для оптимизма и для того, чтобы с уверенностью смотреть в наступивший год?
Виктор ВЕРК: Как сказал экономист Айдархан Кусаинов, «с одной стороны, у нас рекордные темпы роста экономики, но при этом реальные зарплаты практически стагнируют. Доходы населения падают, и это полный провал обозначенной политики благополучия казахстанцев». Это было сказано еще в ушедшем году, если не ошибаюсь. А в наступившем то же самое с фирменной своей дипломатичностью повторил Касым-Жомарт Токаев в егеменовском интервью на заданную тему (эти две цитаты я, готовясь к нашим базарным посиделкам, выписал рядом). Так вот, приведя данные о росте подушевого ВВП и прочую духоподъемную цифирь и напомнив о своем поручении правительству удвоить ВВП к окончанию своей президентской каденции в 2029 году, глава государства обронил как бы случайную фразу: «Правда, должен отметить, что для меня макроэкономические показатели не являются первостепенными по своему значению, все же главное – это реальное благополучие граждан». Многие, в том числе часто цитируемый нами с тобой политолог Данияр Ашимбаев, увидели в этом плохо скрытое недовольство правительством, привычно жонглирующим красивыми цифрами, с точностью до наоборот отражающими реальное «благополучие» казахстанцев, по крайней мере тех из них, кому не посчастливилось жить и трудиться на левобережье Астаны.
С. К.: Хорошо, согласен. Обращусь к прогнозу другого нашего с тобой хорошего знакомого, политолога Андрея Чеботарёва, который предположил, что в 2024-м вполне могут произойти события, которые он оценивает как топовые (словечко такое новенькое, не пугайся): проведение республиканского референдума по вопросам строительства АЭС, прямые выборы акимов районов и городов областного значения, третье заседание национального курултая при президенте, выступление президента с очередным посланием народу Казахстана, утверждение Национального плана развития страны до 2029 года, принятие закона «О массмедиа», завершение судебного процесса по делу экс-руководителя пятого департамента КНБ Руслана Искакова, криминального авторитета Армана Джумагельдиева, возможное завершение (Андрей Чеботарёв так и сформулировал) досудебного расследования в отношении бывшего первого заместителя председателя КНБ Самата Абиша, очередной раунд выборов акимов городов районного значения и сельских населенных пунктов, утверждение стратегии «Видение: Казахстан-2050». Понимаю, что выбор Андрея Евгеньевича специфический, так сказать, выбор политолога, как, например, его высокая оценка значения выборов акимов районов и городов областного и районного значения. С точки зрения, как принято выражаться, простого обывателя, эти выборы, думается, такого уж важного значения не имеют. Хотя как знать, может быть, это с нашей колокольни не видно, а «в поле» видно лучше, способствуют ли все эти выборы политическому развитию нашего общества. Но вот что привлекло особенно, так это упоминание стратегии «Казахстан-2050». Напомню, что данный документ был озвучен ещё первым президентом страны в декабре 2012 года и подразумевал создание «общества благоденствия» на основе сильного государства, развитой экономики и возможностей всеобщего труда и вхождение Казахстана в 30 наиболее развитых государств мира. Потом об этом как-то подзабыли, но Касым-Жомарт Кемелевич напомнил в марте минувшего года, во время открытия первой сессии парламента VIII созыва, и указал на то, что данную стратегию надо бы обновить с учётом нынешних реалий. И вот тут уместно привести выдержку из упомянутого тобой недавнего интервью президента: «В сентябрьском послании мною поставлена задача перейти на новую экономическую модель». То есть эта модель всё же будет… И далее: «В скором времени состоится расширенное заседание правительства, на котором мы подведем итоги социально-экономического развития и определим тактику дальнейших действий в этом направлении». Так что к тем пунктам, которые изложил ты и Андрей Чеботарёв, я бы добавил и такой: возможное утверждение (а самое главное, создание) новой экономической модели. Давно ждём…
В. В.: Эта новая модель нужна не завтра, не сегодня, а вчера. Президентское послание еще в 2022-м обозначило необходимость «построить новый каркас экономики». И что? А ничего, за прошедшее время к нему даже не приступали. Еще один наш старый знакомец Петр Своик назвал это «полной программной импотенцией» кабинета Алихана Смаилова. И знаешь, с «диагнозом» Петра Владимировича я вполне согласен. Алихан Асханович недаром носит негласную аппаратную кличку Бухгалтер, он просто не «заточен» под стратегическое программирование, его стихия – манипулирование статистическими данными, в чем он изрядно поднаторел за много лет в органах статистики. И рядом с ним нет ни одного системно мыслящего реформатора, все его замы и большинство министров умеют (с разной степенью успешности) исполнять сиюминутные поручения, а не разрабатывать эффективные программные документы. Вот почему это правительство работает по алгоритму «на охоту идти – собак кормить». В этом смысле давнее пожелание г-на Токаева видеть в правительстве некий штаб реформ, сам их разрабатывающий и сам же исполняющий, утопично в принципе. И у верховной власти, перефразируя хрестоматийную сталинскую фразу, других министров для нас нет. То есть персональная смена правительства – штука столь же неизбежная, сколь бессмысленная.
С. К.: Вот опять ты… Ладно, давай вот экономики к нашим внутриполитическим реалиям. Не могу пройти мимо анализа политолога Талгата Исмагамбетова, изложенного им на днях на портале Dialog.kz (привожу так, как опубликовано, дословно): «Риторика бывшего президента скорректирована под конец года, и уже не слышим от него напоминание, что он пенсионер. Обращает внимание новое появление на публике Нурсултана Назарбаева как автора мемуаров «Моя жизнь». Кстати, в этой книге сделан шаг к легитимизации двух его юных сыновей от не регистрованной по закону жены. И этим самым внесен новый момент в то, что кому можно делать, скажем так, в дополнение к закону и кому нельзя так действовать». И ещё: «Что касается политической деятельности членов клана, то вспомним партию «Асар» 2004 г. во главе с Даригой Назарбаевой. Так что есть в клане Назарбаева лица, готовые и имеющие опыт политической активности. А через несколько лет могут попробовать себя в политике юные дети Нурсултана Назарбаева». Каково, а? Привожу всё это потому, что в последнее время неоднократно слышу подобное от самых разных персоналий. И последняя выдержка из этого текста: «Разочарование в новом Казахстане открывает путь этой возможности для клана Назарбаева, но не в ближайший год. На 2024 год не ожидается парламентских выборов. Скорее всего, будущий год окажется этапом продумывания стратегий и накопления сил для будущих схваток за парламентские кресла к 2028 г. и за президентский пост предположительно в 2029 году. Тем более есть ресурсы, в том числе материально-финансовые, которые вполне конвертируемы в ресурсы для достижения власти». Так что у них ресурсы есть. А у нас?
В. В.: Знаешь, мы с тобой живем в стране, где возможно все, включая невозможное. Касым-Жомарт Кемелевич в своем егеменовском интервью в очередной раз заявил о «незыблемости» конституционной нормы об «одноразовом» президенте. И теперь вряд ли будет восстанавливать сожженные мосты. Но злая ирония в том, что продолжить после него курс на этот самый новый Казахстан, нечто вроде колумбовской Вест-Индии, некому. Нет таких людей ни в президентском кадровом резерве, ни в пресловутой «парламентской оппозиции», ни даже в реорганизованной администрации президента. После ухода оттуда в Нацбанк Тимура Сулейменова в АП не осталось реформистов уровня хотя бы комбайнера-теоретика Кайрата Келимбетова. Да, Кайрат Нематович успешно провалил все реформы (последний пример – нацпроекты, придуманные всего парочку лет назад и к сегодняшнему дню приказавшие долго жить). Но он их хотя бы придумал, согласись! А его последыши в МФЦА, АСПиРе и той же АП неспособны даже на это! Ситуацию мог бы исправить политический рынок с многопартийным парламентом, реально формирующим правительство. Но сегодня практически через пятилетку с момента прихода в Акорду президента-реформатора – это не более чем пылающий жаром камин на холсте в каморке папы Карло с той существенной разницей, что за ним нет потайной двери в прекрасный мир изобилия и всеобщего благоденствия. Так что буратинам вроде нас с тобой остается одно: забыть то, что было, и ждать того, что будет. Чего дождемся, как думаешь?
С. К: Дык… давай опять подождём.
Виктор Верк и Сергей Козлов.
