Министр по чрезвычайным ситуациям – о том, как их избежать
ЧТО ЕСТЬ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС ДЛЯ КАЗАХСТАНЦЕВ? КАК ЕГО ПОНИМАЮТ «ПРОСТЫЕ» ГРАЖДАНЕ И ТЕ, КТО РУКОВОДИТ МИНИСТЕРСТВАМИ, КЛЮЧЕВЫМИ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ОРГАНАМИ И СТРУКТУРАМИ? НА ЭТИ ВОПРОСЫ ОТВЕЧАЮТ УЧАСТНИКИ ТЕЛЕВИЗИОННОЙ ПРОГРАММЫ НА ТЕЛЕКАНАЛЕ «ХАБАР», КОТОРАЯ ТАК И НАЗЫВАЕТСЯ – «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС». ВЕДЁТ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВЛЕНИЯ АО «АГЕНТСТВО «ХАБАР», ИЗВЕСТНЫЙ ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ЕРЛАН БЕКХОЖИН. [газетная статья]
Заочно, в качестве информпационных партнёров участвуем в этой программе и мы, журналисты газеты «Аргументы и Факты Казахстан». Коллеги из «Хабара» предоставили нам возможность задать своим именитым гостям наш редакционный вопрос. Вернее, от наших читателей, вниманию которых мы и предлагаем сегодня самые интересные, на наш взгляд, выдержки из беседы Ерлана Бекхожина с министром по чрезвычайным ситуациям Казахстана Юрием Ильиным.
О ВЗРЫВАХ В ТАРАЗЕ
Ерлан БЕКХОЖИН: Сегодня я бы хотел первым делом спросить о самом остром – Тараз. В одном из интервью вы подтвердили, что там был тротил, но детонаторы хранились отдельно. Так что же на самом деле там произошло?
Юрий ИЛЬИН: Расследование этой трагедии, как известно, продолжается, и на сегодняшний день у нас общая численность погибших из личного состава – 10 человек. 49 человек наших в результате этого взрыва пострадало. Из них двое, которым требуется очень серьёзное лечение. И различной степени тяжести ранения получили остальные ребята. Потери есть и среди сотрудников Минобороны. В общей сложности на сегодняшний день без одного найденного человека, который является сотрудником Минобороны, – 17 погибших. Следственные органы прорабатывают различные версии о том, что это могло быть и самовозгорание, и поджог, поэтому нужно подождать. Родственники то же самое спрашивают: почему мы направили наших сотрудников, зная, что там есть определённые риски. Я говорю всегда, как говорили в хорошем фильме «Офицеры»: есть такая профессия – родину защищать. Так и у наших сотрудников, видя какое-то чрезвычайное событие, ситуацию, в частности с этим возгоранием, они выполняли свой профессиональный долг до конца. И ценой своей жизни предотвратили вероятность большего количества человеческих жертв. Их действия дали время на эвакуацию, в том числе мирного населения. Мы уже сделали оценку, они действовали согласно утверждённым нами правилам, в том числе взаимодействия с Минобороны. Первое подразделение, которое прибывает, сразу запрашивает у руководства объекта о существующих рисках. Там было подтверждено, что, кроме тротила, на складе нет ничего взрывоопасного. Соответственно, нашим подразделением первоначально было принято решение тушить, а когда воспламенился весь склад, встали на проливку и охлаждение соседних складов, потом произошёл взрыв. Что с детонировало, как раз и разбираются следственные органы.
Е. Б.: У пожарных было понимание, на что они идут? Потому что в одном из интервью прозвучало высказывание: «Мы не знали, нам сказали, что взрывоопасных вещей нет». Ю. И.: Так и было заявлено со стороны, в том числе Министерства обороны и воинской части, в которой произошла трагедия, что там находится только тротил, но он по своим физическим свойствам без детонации не может взорваться. Он должен был просто выгореть, что и происходило вначале. Есть видео с камер наблюдения охраны, где видно интенсивное выгорание тротила, который находился на складе. Но в конечном итоге произошла детонация. Е. Б.: Так это дезинформация, что ли, или безалаберность просто?
Ю. И.: Но по информации тех, будем говорить, должностных лиц, как раз и проводятся следственные мероприятия, насколько было полностью достоверное информирование наших подразделений.
О РОБОТАХ В СЛУЖБЕ СПАСЕНИЯ
Е. Б.: О новейших технологиях. Говорят, при ЧС часто используют роботов всевозможных видов. У нас есть продвижения в этом? Чем можем похвастаться?
Ю. И.: Похвастаться, пока честно говоря, нечем. Мы очень активно начали использовать беспилотные летательные аппараты и, если бюджет позволяет, закупаем их. Они позволяют делать оценку ещё до ЧС природного характера. Потом накладываем фото- и видеофиксацию, определяем возможные направления, где есть ещё риски. Что касается робототехники, мы внесли в последние приказы пункты о приобретении робототехники, которая может использоваться как при работе в условиях высокой температуры, как при пожарах. У нас также есть риски на ряде химически опасных объектах, где зона не позволяет спасателям работать в нормальных условиях, это касается и радиационной безопасности. Сейчас прорабатываем с нашими отечественными предприятиями оборонно-промышленного комплекса, чтобы производство подобной робототехники началось на территории Казахстана.
Е. Б.: То есть если бы у нас были роботы в Таразе, которые могли бы работать при высокой температуре, то человеческих жертв можно было избежать?
Ю. И.: Согласен, возможно, мы могли бы избежать этих рисков. Поэтому, действительно, нам необходимо, в том числе, и скорейшее перевооружение на новые образцы техники, для того чтобы можно было меньше риска здоровья и жизни людей.
О СОЗНАТЕЛЬНЫХ ГРАЖДАНАХ И ДИВАННЫХ КРИТИКАХ
Е. Б.: Иногда первоисточником информации о ЧС становятся социальные сети. Вам это помогает или мешает в работе?
Ю. И.: Я бы не сказал, что совсем мешает. Любой наш гражданин, имея сейчас на вооружении сотовый телефон, сняв ЧС и позвонив нам, может предотвратить более трагические последствия.
Е. Б.: То есть вы это мониторите?
Ю. И.: Да, постоянно, и благодарны тем пользователям, которые нам присылают соответствующее видео или звонят, тем самым они и людям, которые могут оказаться в этой зоне ЧС, и нам дают сигнал, когда масштабы ЧС ещё невелики.
Е. Б.: А диванные критики вас сильно раздражают? Иногда просто читаешь, что пожарные приехали на тушение без воды…
Ю. И.: Вообще, все подразделения службы пожаротушения, прибывая в часть после ЧС, в частности пожара, обязательно заправляют полную ёмкость автомобиля и находятся на дежурстве. Те «диванные критики», которые говорят, что пожарные приезжают без воды, просто не знают технические характеристики автомобиля. Что при подаче определённого количества стволов, его диаметра и насосе высокой производительности этой воды хватает буквально на две-три минуты, если нет подпитки от гидранта или водовоза, который постоянно пополняет количество воды в этой ёмкости. Поэтому, естественно, «диванные критики» могут критиковать и будут критиковать. Но я всегда таким людям говорю: если вы хотите сделать лучше, вы придите к нам, наденьте погоны, боевую одежду – и сделайте лучше, чем мы.
О СПАСЕНИИ ТЕХ, КТО ЖИВЁТ ВЫСОКО
Е. Б.: С каждым годом в каждом городе появляется всё больше высотных домов. Есть ли у пожарных необходимые средства спасения людей из высоток?
Ю. И.: Прежде всего, любое здание должно строиться в соответствии с современными требованиями. Сейчас в многоэтажных высотных домах предусмотрены незадымляемые лестницы, незадымляемые площадки, где население может эвакуироваться в случае необходимости. Но к сожалению, практически на протяжении 10 лет МВД, службы ЧС не участвуют в рассмотрении проектов, устраняются от приёмки, и, пользуясь, некоторые нерадивые застройщики нарушают элементарные правила, которые должны соблюдаться. Здесь ответственность как на застройщике, так и на технадзоре, который ведет контроль, и на авторском контроле. И соответственно, подразделения архитектурно-строительного контроля, которые согласуют подобные проекты и принимают в эксплуатацию. И мы сейчас вынуждены, в том числе, подавать в судебные инстанции на лишение некоторых застройщиков лицензии, потому что они грубо нарушили противопожарные нормы и правила. В каждом гарнизоне у нас имеются высотные лестницы, которые мы можем использовать до определенного уровня. Но представьте, что самое высокое, что у нас есть, в мире, которое производится, это 90 метров. А с учётом погодных условий и автоматики, которая используется на этой лестнице, если развернуть такую лестницу в городе Нур-Султан в ветреную погоду, то, соответственно, автоматика заблокирует её работу и она будет бесполезна. Поэтому здесь самое главное – обеспечение внутренней безопасности самими застройщиками. Но а потом уже и жителями этого дома.
Е. Б.: То есть, если я правильно понял, при приёме таких крупных объектов, высотных зданий, при в комиссии служба МЧС не участвует? Это же неправильно…
Ю. И.: Было принято решение, чтобы не допускать нарушений, в том числе коррупционного характера, и не портить отношения с бизнесом, в целях поддержки бизнеса снять контрольные функции. На сегодняшний день мы это имеем. И к сожалению, не всегда наш бизнес ответственен в вопросах исполнения законодательства.
Е. Б.: Здесь коррупционная составляющая надавила на здравый смысл?
Ю. И.: Мы проверяем ежегодно объекты с массовым пребыванием людей. Сейчас мы все проверки регистрируем в прокуратуре. На полгода составляется план, который вывешивается и на сайтах наших подразделений. За месяц до проверки мы направляем уведомление руководителю объекта, что придём проверять. Не нужно искать в нашем сотруднике того человека, который карает. Он приходит, чтобы помочь, чтобы бизнес нормально функционировал и обеспечивал безопасность граждан. Но зачастую видим такой парадокс, что на объектах открывают дополнительные выходы, ставят охрану, убирают бутики с путей эвакуации и так далее. Стоит проверке закончиться, всё возвращается на круги своя.
ВОПРОС ОТ ЧИТАТЕЛЕЙ «АИФ КАЗАХСТАН»
Е. Б.: А теперь вопрос от наших информационных партнёров – газеты «Аргументы и Факты». Их читатели спрашивают: во многих старых домах раньше были бомбоубежища, причём хорошо оборудованные, основательно. Теперь эти помещения заняли частные структуры – как правило, кафе, магазины или используются как складские помещения. Получается, службе МЧС эти помещения не нужны? И теперь иметь бомбоубежище в крупном городе не имеет смысла? И почему бы эти капитальные помещения службе ЧС не использовать под учебные классы или другие нужды?
Ю. И.: Хороший вопрос, и он требует детального обсуждения. Если коротко, то в советское время в крупных городах в домах строились противорадиационные укрытия – на случай нанесения ядерного удара. На производственных объектах, имеющих оборонный заказ, строились капитальные, защитные сооружения, где укрывались работающие смены. Но это было связано с риском ядерного удара. С учётом того что у Казахстана миролюбивая политика и мы отказались от ядерного арсенала, – а содержание такого типа защитных сооружений мероприятие дорогостоящее, потому что там есть определенные циклы замены оборудования фильтров и электроники, – было принято решение отказаться первоначально от противорадиационных укрытий, которые, как вы говорите, стали использоваться где-то под магазин, где-то местными исполнительными органами, имея список, который мы передавали, – под дворовые клубы и так далее. Что касается тех объектов, которые имеют оборонное значение для страны, там эти убежища сохраняются.
Сергей КОЗЛОВ
