«Мы разговариваем с мозгом». Врач рассказала, как проходит реабилитация

Термин «медицинская реабилитация» для многих звучит непривычно и непонятно. Это не просто восстановительное лечение, а конструктор, из которого строится дальнейшее благополучие пациента.

Наш эксперт – врач выс­шей категории, руководитель Центра медицинской реабилитации Российской детской клинической больницы – филиала РНИМУ им. Н. И. Пирогова Минздрава РФ, доктор медицинских наук, профессор Ольга Лайшева.

Репетиция оркестра

Елена Нечаенко, aif.ru: Ольга Арленовна, вы занимаетесь реабилитацией детей уже 40 лет. Какие изменения произошли у вас на глазах?

Ольга Лайшева: Когда я начинала, реабилитация была, по сути, лечебной физкультурой. Как полноценная часть медицины она сформировалась не так давно, а ЛФК, физиотерапия, психология, логопедия стали её составляющими. Реабилитация – это лучшее, что есть в медицине. Сегодня она работает на всех этапах лечения, включая реанимацию, благодаря чему удаётся сохранить пациенту качество жизни. Наша сфера – это 3D‑медицина. Её задача – сделать человека максимально здоровым (физически, психологически, социально) и адаптировать к жизни в социуме.

Важно!

В реабилитации у психологов два направления работы, и сложно сказать, какое важнее. Они работают с депрессивными состояниями, семейными и личностными проблемами. Второе направление — нейропсихология. Здесь, в зависимости от структурных и функциональных нарушений, профессионалы занимаются восстановлением утраченных функций. Если врач ЛФК работает условно с мышцей, нейропсихолог — с психической функцией.

– Принципы реабилитации детей и взрослых отличаются?

– Медицинская реабилитация, по сути, разговор с мозгом. Мы ему говорим: «Смотри! Так надо сделать». Но со взрослым и детским мозгом надо говорить по-разному: если взрослый человек потерял какие-то функции, его мозг помнит, как он работал раньше. Наша задача – ему это напомнить. А при нарушении функций с рождения мы заново учим мозг, как работать оптимально.

– Какие специалисты участвуют в реабилитации и кто в команде главный?

– Управляет «оркестром» представитель новой специальности – врач физической и реабилитационной медицины. Это «дирижёр», который знает партитуры всех «музыкантов». Так, врач ЛФК занимается двигательными аспектами пациента с помощью мануальных и аппаратных методов. При психологических проблемах подключаются психологи. Вопросы с речью, питанием, глотанием решают логопеды. В реабилитации участвуют также физические терапевты, рефлексотерапевты и, безусловно, лечащий врач. В многофункцио­нальную бригаду входят и эрготерапевты, цель которых – адаптировать пациента к условиям окружающей среды. Например, если у пациентки нет полноценного движения руки, но раньше она вышивала бисером, эрготерапевт может вернуть подвижность конечно­сти, используя это хобби.

– Как проходит реабилитация?

– Первый этап происходит в ре­анимации и/или в профильном отделении. Второй – в условиях кругло­суточного реабилитационного стационара. Третий этап – амбулаторный, или «полёт в жизнь».

Трудно, но не больно

– При каких заболеваниях нужна реабилитация детям?

– Чаще это заболевания нервной си­стемы, опорно-двигательного аппарата (ортопедические), онкологические и соматические патологии. Но вообще реабилитологи работают не с болезнями, а с комплексом нарушенных функций.

– Должна ли реабилитация идти через боль?

– Никогда реабилитация не проводится через боль. Но в то же время может ли адаптироваться и обрасти защитными механизмами ребёнок, который никогда не испытывал трудностей? Вряд ли. Однако намеренное применение жёстких методов, конечно, исключено. Да, в процессе реабилитации ребёнку может быть неприятно, неудобно. Бывает, что дети активно сопротивляются, плачут. Тем не менее я категорически против и того, чтобы малыша «качать на качелях» и ждать, пока реабилитационный процесс сам в нём проснётся. Важно не упустить время, но при этом не нанести психологическую травму ребёнку. А физическую мы не наносим никогда.

– Кому и зачем требуется психологическая реабилитация?

– Важность работы психологов трудно переоценить. Например, у нас был пациент с серьёзной травмой спинного мозга. У него наблюдались трудности с мочеиспусканием и дефекацией. Исполнение этого публично, когда тебе 15–17 лет, – дополнительный стресс. Решил вопрос именно психолог. Кстати, психолог иногда подключается к работе раньше, чем начнётся физическая реабилитация.

У моих коллег из Санкт-Петербурга в обучающем курсе есть слайды, демонстрирующие трёх пациентов после инсульта. Один не может встать, потому что ему страшно, другой – потому что у него нестабильны голеностопные суставы, а третьему не хватает физической силы. В нашей бригаде в первом случае начнёт свою партию психолог, второму пациенту нужно прежде всего сделать ортезы, а с третьим приступят к работе физические терапевты. Многое зависит и от пациента. Для одного психологическая коррекция имеет преобладающее значение, для другого важнее физиче­ские, социальные аспекты.

Сохранить мотивацию

– Как быть, если дети отказываются трудиться?

– Мотивационная часть нашей работы очень сложна. Мы всегда стараемся использовать игру в соответст­вии с возрастом и когнитивными способностя­ми малыша. Дети без мотивации – самые трудные в реабилитации. Например, при врождённом отсутствии зрения малыши привыкают, что они лежат, а их обслуживают, и не понимают, зачем нужно что-то делать самим.

Важную роль играет обучение родителей. Когда мы чувствуем, что подо­брали правильный путь, подключаем маму и делегируем часть полномочий ей. Более взрослых пациентов самих привлекаем к работе.

– А если ребёнку-инвалиду ре­а­билитация показана на всю жизнь? Как сохранить мотивацию надолго?

– Во время первого курса реабилитации мы с ребёнком или с мамой определяем наиболее важную для пациента цель, которую он сейчас не может реа­лизовать. Наша задача на этом этапе – доказать, что цель достижима. Дальнейшая реабилитация будет разделена на последовательные шаги. Необходимо, чтобы длительные занятия в домашних условиях эту цель поддерживали.

– Вы упомянули социальную реа­билитацию. Какие сложности у детей в этом плане?

– Выход в среду сверстников, которая порой бывает жестокой, для ребёнка с ограниченными возможностями может даваться нелегко. Когда в класс с 30 учениками приходит ребёнок-колясочник, дети порой реагируют поначалу неадекватно. Но найти общий язык рано или поздно придётся, и лучше не оттягивать этот момент. Дети – самые лучшие люди на свете, через 2–3 месяца они уже будут наперегонки помогать однокласснику на коляске добраться до столовой, играть с ним на переменах, абсолютно не замечая его инвалидности.

Социальная адаптация нужна не только ради ребёнка-инвалида, но и ради тех 30 здоровых однокласс­ников, которые рядом с ним вырастут абсолютно другими людьми. У них на рефлекторном уровне будет заложена программа не пройти мимо человека в беде. Они помогут ему автоматиче­ски, не задумываясь.

Подписывайтесь на наш Дзен и Telegram канал.