50 лет назад алматинская 25-я школа отправила в жизнь знаменитого выпускника
Мы все учились в школе. И большинство из нас вспоминает это время с теплотой. Особенно если эта школа была такой уникальной, как наша 25-я.
[газетная статья]
25-я – всегда первая
Это становится ясным, когда проходит время и в жизни нужно прибегать не только к знаниям, полученным когда-то, но и к детскому, юношескому опыту, который тоже приобретается в годы свежести и наивности. Ведь именно тогда закладывается тот фундамент, на котором впоследствии возводится здание, называемое личностью.
Для некоторых из нас этот фундамент закладывался в ставшей уже довольно известной 25-й алма-атинской школе, называвшейся тогда именем Феликса Дзержинского, а ныне гимназия имени Есенберлина. В те времена мы ни в коем случае не считали ее лучшей школой города или даже нашей республики, просто над этим не задумывались никогда, но вот позже, спустя много лет, узнали, что таковой ее считали многие.
Сегодня о 25-й школе Алма-Аты написано уже немало. Причем всякого. Это понятно. Объективности ради скажем, что импульсом здесь послужила неоднозначная слава нашего выпускника 1964 года Владимира Жириновского. И первая волна «исследований» о 25-й посвящалась именно ему.
Волна спала, и несколько позже школа вновь появилась на полосах газет и в телематериалах, когда вспомнили, что ее окончил в 1970 году президент Касым-Жомарт Токаев. И вновь зазвучало мнение о том, что, как у Жванецкого, «может, консерватория виновата?». Виновата в том, что там, в 25-й, были условия для выпуска в свет какой-то такой особенной поросли учеников?.. Что за феномен такой – из одной школы вышли политики, имена которых знает весь мир?
Признаться, автор этих строк, сам «двадцатьпятник» по своему детско-юношескому школьному происхождению, неоднократно задавался этим вопросом и обсуждал его со своими одноклассниками и однокашниками. Однозначного ответа не прозвучало ни от кого из нас. Но общим было следующее: атмосфера в нашей школе была и в самом деле какой-то особенной. Наверное, каждый может сказать и о своей школе то же самое. Но все же…
Когда сегодня говорят о том, что советские школы давали самое лучшее образование в мире, то говорят с особой застилающей реальность ностальгией. Да, базовое начальное и среднее образование было качественным. А в каких-то школах – высококачественным. Но все же оно было далеким от эталонного. Направлено это образование было на выпуск главным образом технарей, как тогда выражались. А вот образования гуманитарного она, по сути, почти не давала.
Со мной, конечно же, будут спорить. Но оспорить то, что историю и литературу преподавали в наших школах, мягко говоря, в рамках идеологических инструкций, никто не может. А инструкции эти жестко предписывали, как трактовать исторические события и литературные образы. От истинно гуманитарного образования это было довольно далеко.
Но при чем тут 25-я школа? А вот при чем. Сдавали мы экзамены в шестом классе. Тогда для перехода в следующий класс, начиная с пятого класса, мы сдавали по два экзамена после окончания учебного года. Один – по истории, обществоведению или литературе, второй – по химии, физике или алгебре. И вот после экзамена по физике наш учитель Юрий Андреевич, поставивший мне пятерку, сказал следующее: «Я знаю, куда ты дальше намерен пойти, и физика тебе не нужна. Но ты, вижу, сделал все, чтобы знать ее на том уровне, который тебе нужен. Нужен тебе, гуманитарию, и потому я поставил пять».
Понятно, да? А вот технарю, моему приятелю Валере, учителя не мешали идти дальше, скажем, требуя от него экзаменационных высот по литературе, хотя он ее терпеть не мог, но упирался, чтобы успешно окончить школу.
Но зато по той же литературе или истории с таких, как я, что называется, выжимали жестко, а вот Валера должен был также прилично знать свою химию или физику. То есть кому – Ньютона, кому – Пушкина. Гармония, так сказать…
Железный Феликс, «Биттлз» и «французы» с «англичанами»
Считалось, что находились мы под опекой МВД и КГБ. Даром что школа была имени железного Феликса. Так тогда было: у каждой школы были свои шефы, какие-нибудь ведомства. Вот и у нас они были.
Каждый год, 11 сентября, в день рождения Дзержинского, в школе был свой праздник, когда мы не учились. Классы наши выстраивались вокруг памятника Дзержинскому, который стоял тогда посреди улицы его имени, стоял почетный караул из комсомольцев и пионеров, произносились торжественные речи педагогов и представителей наших шефских ведомств.
После этого все шли в наш сосновый парк, который располагался по диагонали от школы, там проводились какие-то игры для младших классов, гуляния и викторины. Ну а после все рядами и колоннами шли в кинотеатр ТЮЗ для просмотра одного и того же каждый год фильма – «Именем революции».
Это был ритуал, который нравился нам лишь тем, что после всех необходимых демонстраций верности идеям Феликса Эдмундовича мы довольно быстро разбегались по домам, дворам – и наслаждались свободой. Кстати, несмотря на однотонное и безальтернативное советско-коммунистическое школьное воспитание, из нас образцовых советских людей так и не получилось. Нет, не было диссидентов или каких-то оппонентов власти. Но вот ни в партийные органы почти никто из нас не пошел работать, ни в силовые, лишь некоторые из нас, коих буквально единицы.
Зато вот рассадником битломании и прочего рокерства 25-я школа считалась оправданно. Одни братья Миклошичи, Володя и Коля, наши однокашники, чего стоят как создатели первого среди центральных школ Алма-Аты «бит-ансамбля», как тогда называли рок-группы. Они же, эти хорватские братья, привозили из Югославии и свежие битловские альбомы. Но и кроме них у нас рокеров было с избытком. Школа-то была с уклоном на изучение языков, и делились мы на «французов» и «англичан» – по языковому признаку.
Так что нам, «англичанам», сама судьба велела стать отъявленными битломанами, которые каждый год 11 сентября несли почетный караул возле нержавеющего памятника бывшего шефа ЧК, изучали в школе славную историю народно-освободительных движений и хорошо знали порочную сущность всего западного и буржуазного. Ну и параллельно неплохо разбирались в истории «Биттлз», зная тексты их песен наизусть и не совсем понимая, почему эти песни столь нелюбимы комсоргам и парторгам.
Мастерская по выпуску крупных фигур
Когда речь заходит о знаменитых выпускниках 25-й школы, то помимо Токаева и Жириновского, как правило, вспоминают еще и известного казахстанского финансиста Даулета Сембаева, музыковеда Анатолия Кельберга, одного из ведущих пульмонологов страны Абая Байгенжина. Можно этот список и дополнить, например, именами вице-министра нацэкономики Мадины Жунусбековой, дипломатов Аскара Абдрахманова, Сергея Викторова, Тулегена Сулейменова, одного из самых известных руководителей отечественной промышленности Павла Беклемишева, знаковой фигуры казахстанской эпидемиологии Павла Дерябина.
Имен таких, поверьте, много. Учились у нас и будущие известные журналисты: Александр Самойленко, Эдуард Джилкибаев, Михаил Буренков.
Одной из наиболее известных школьных историй стала сага о том, как наш будущий президент участвовал в интересной церемонии: 22 апреля 1970 года в стену школы была замурована капсула с письмом к поколениям молодежи XXI века. Под письмом подписи учащихся 10 «в» класса, в том числе и Токаев Жомарт. В 2003-м кубок с письмом был извлечен и письмо прочитано. «Будьте же верными продолжателями дела великого Ленина!» – было сказано в нем.
Кто же мог тогда подумать, что так все обернется…
Кстати, сам Касым-Жомарт Токаев связи с родной школой не теряет, был он в ней и в том памятном 2003 году, ходил по знакомым коридорам, зашел в класс, в котором сиживал за партой, поговорил с учениками (кстати, по-английски), с преподавателями. Рассказал о том, как неоднократно побеждал в различных олимпиадах среди школьников района и города по истории и обществоведению.
Зашёл и в старый наш спортзал, вспомнив, как здесь играл в волейбол и баскетбол, но особенно в настольный теннис. Как наша школьная команда по пинг-понгу неоднократно была победительницей соревнований среди школ Советского (ныне Алмалинского) района и успешно выступала на городских турнирах.
Ну а в этом году, буквально на днях, исполнится ровно полвека, как Касым-Жомарт Кемелевич окончил нашу школу.
Открытая в 1934 году и ставшая полноценной средней школой в 1937-м, 25-я школа вполне может гордиться тем, что она всегда была… (как бы так сказать, чтобы и другие славные алматинские школы не задеть) нестандартной, что ли. Со своей необъяснимой атмосферой, в которой должен был, по идее, витать дух железного Феликса, но которого благодарили лишь за то, что в день его рождения можно было не учиться и обрести еще один день свободы…
Сергей Козлов,
благодарный ученик 25-й школы
