ТЕАТР РОМАНА ВИКТЮКА БАЗИРОВАЛСЯ В МОСКВЕ, НО ПОПУЛЯРНЫЙ РЕЖИССЕР ЛЕГКО ПЕРЕСЕКАЛ ГРАНИЦЫ: И НА ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ КАРТЕ МИРА, И В ТВОРЧЕСКОЙ КАРЬЕРЕ. ОН ЗНАЛ ЧЕТЫРЕ ЯЗЫКА И РАБОТАЛ НА СЦЕНАХ МНОГИХ СТРАН. К СЧАСТЬЮ, СРЕДИ СОТЕН ПОСТАВЛЕННЫХ ИМ СПЕКТАКЛЕЙ ЕСТЬ И НЕСКОЛЬКО КАЗАХСТАНСКИХ. УВЫ, НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ МАСТЕРА НЕ СТАЛО. ОН СКОНЧАЛСЯ НА 85-М ГОДУ ЖИЗНИ В МОСКВЕ ОТ ТРОМБОЭМБОЛИИ, ВЫЗВАННОЙ КОРОНАВИРУСНОЙ ИНФЕКЦИЕЙ. [газетная статья]
Корреспонденту «АиФ Казахстан» довелось понаблюдать, как Роман Виктюк работал в Алматы, в казахском ТЮЗе, где 26 января 2011 года состоялась премьера его спектакля «Коварство и любовь».
– Роман Григорьевич, все ли, что задумывали, вам удалось реализовать в этой постановке? Как вы оцениваете игру актеров?
– Я отношусь к актерам как к детям. Насколько молодыми они бы ни были, если происходит этот прыжок с артистами в образные миры, то это счастье. И здесь в Алматы я поразился, как какая-то тайна в зале озаряет эти стены, озаряет души. Значит, здесь есть та основа, на которой всходят удивительные цветы актерского искусства.
Это редкий случай, когда нам удалось достигнуть результата за такое короткое время. Роль Фердинанда прекрасно сыграл Ердар Отарбаев, а его возлюбленную Луизу – Аида Жантлеуова. В этой постановке и технически, и актерски наворочено очень много, потому что судебное разбирательство свыше, которое происходит в спектакле, протягивает нить от Шиллера в сегодняшний день. На мой взгляд, есть две пьесы в мире, на которых зиждется современный театр, – это «Гамлет» и «Коварство и любовь». Это те высоты духа, те откровения, посылы в другие века, которые люди обязаны слышать. Потому что преступления не исчезают, а любовь просто агонизирует, это редкий цветок на земле.
Сегодня пошлость и разврат выдаются за высоты духа. Когда зло выходит полновластно в этот мир, необходимо оказывать сопротивление. Два героя пьесы уже находятся в тюремной клетке. И эта пьеса – крик, вопль, обращенный к нам сегодняшним о том, что единственная заповедь природы – любовь, и мы ее теряем с каждым днем.
– Актер, который играет в спектакле рок-музыканта, действительно музыкант?
– Он актер казахского ТЮЗа. Это герой из сегодняшнего дня. Он соединяет 19 век с 21-м. Он отражает то, как нынешняя молодежь относится к событиям тех лет. И этот образ подчеркивает, что проблема пьесы сегодняшняя. В пьесе немало современных черт, в том числе и наркотики. По замыслу постановки у нас будет использован порошок ЛСД, для того чтобы увести героиню в рай.
– Слушаете ли вы рок-музыку в обычной жизни?
– Я разбираюсь в этой музыке и люблю ее. Среди моих любимых исполнителей – Дженис Джоплин. Всю музыку к спектаклям я подбираю сам. В разные годы я отдавал предпочтение разным группам, также как и классическим композиторам. Просто к тебе приходит именно та музыка, которая нужна для твоего духа в этот момент.
– Кто занимался переводом пьесы на казахский язык и как вы его оценивали?
– Автор перевода Талгат Теменов, главный режиссер ТЮЗа. Когда я слушаю игру на казахском языке, я, конечно, знаю смысл всех слов. Ритм казахского языка, его напряжение совпадают с языком Шиллера и Гете, с той великой романтической, духовной, поэтической структурой. Перевод был сделан в старой традиции. По энергии казахского языка, когда говорят актеры, я понимаю энергию тайны.
– Вы не первый раз ставите спектакль с казахстанскими актерами. Есть ли у них какая-то специфика?
– Это особый народ, совершенно особая земля. Это предвечное, это то, что существовало доцивилизации. Это люди, которым от Бога дано очень много, и это необходимо раскрывать. Взять того же Абая. Как это объяснить? Как на этой земле в те времена творил этот мудрец, который остался на века?
– Во время сегодняшнего показа с вашей стороны слышались лишь похвалы в адрес актеров. А вы бываете с ними жесткими?
– Я бываю очень жестким с актерами. На репетициях в моих словах мат на мате. Это позволяет мне быстрее достичь цели. Здесь, в казахском ТЮЗе, оказывается никогда не разговаривали матом. Но для меня это вековой язык, который лучше всего ускоряет объяснение.
– Как вы относитесь к тому, что мат сегодня нередко звучит в телеэфире, в кино?
– Это ужасающе, потому что часто это нарочито и это неправда. Другое дело – создание спектакля. Когда я работал в Америке, то местные актеры заявили, что они считывают с моей ауры совершенно другие слова, чем те, которые говорят им политкорректные переводчицы. И они хотели этих переводчиц выгнать.
– Насколько творчество великого украинского поэта Тараса Шевченко связано с вашим?
– Я впитал его с молоком матери. Я был счастлив увидеть памятник Шевченко в Алматы и улицу, названную его именем. Сам я родился во Львове, часто бываю там. На Украине я был председателем комитета по шевченковским премиям. И мне удалось поддержать тех авторов, которым до меня не удавалось получать премии.
– Есть ли, на ваш взгляд, что-то общее в содержании слов «казах» и «казак»?
– Это свобода. Это то, что необходимо любому государству.
Олег БЕЛОВ, фото Игоря ЛОГВИНА
