Мы уже рассказывали о пагубном влиянии глобального туризма на природу земли. Вся беда в том, что в XXI веке это повальное увлечение миллионов землян стало не только похвальным средством познать окружающий мир, но и превратилось в популярный массовый отдых, превратившись в одну из самых прибыльных сфер бизнеса. И так уж повелось, если что-то приносит человечеству деньги, то про всякие негативные влияния на окружающую среду предпочитают не говорить. Деньги – это… всему голова! А среда… что среда, что пятница! Главное, чтобы приносила прибыль. [газетная статья]
Такой ранимый Казахстан
Особенно стремительно страдают от этого всемирного нашествия те уголки планеты, которые выделяются из окружающего фона своей неповторимостью. Причём уголки эти по сути своей не бывают масштабными и вместительными. По большому счёту (если мы, конечно, серьёзно думаем сохранить землю для потомков во всём её многообразии) таким уникальным заповедникам необходимы особый статус и максимально корректное, ограниченное посещение публикой. Однако, когда уникальность становится эксклюзивом, такого отношения к природе ждать не приходится.
Особенно в странах, не готовых к моральному осмыслению разрушительных последствий, приносимых коммерческим туризмом. Казахстан в их числе. Любой, даже самый маленький чиновник, с механической настырностью попугая заученно твердит заветную мантру о благотворном развитии туризма. Ну а как ещё, коли эта доктрина спущена сверху и уже стала чиновничьей аксиомой, опровергать которую просто не принято?
Но чиновники, как считается, трудятся во благо страны, стремясь повторить чей-то коммерческий успех на данной ниве, и не всегда адекватно представляют себе особенности нашей географии. То, что у Казахстана в принципе нет никаких предпосылок для развития массового туризма, никого не волнует. А ведь всё это так несложно понять, стоит лишь внимательно вглядеться в карту страны и уразуметь её природу – монотонную и однообразную в целом, но удивительным образом оживляемую крохотными оазисами и немногочисленными реликтовыми анклавами. Теми самыми, которыми мы и пытаемся ныне заманить непритязательного местного и искушённого зарубежного туриста.
Тургень и Кольсай: что было до людей
В прошлый раз я рассказал о печальной участи чарынской Долины замков. Однако этот скорбный список в Казахстане можно продолжать и продолжать. Ленточные боры Прииртышья и озёра Кокшетау, Баянаул и «доступные» ущелья Заилийского Алатау.
Особенно достаётся местам, которые находятся в зоне доступности массово отдыхающих наших больших городов. Когда в самом начале 80-х годов (прошлого, разумеется, столетия) я работал в снеголавинной службе «Казгидромета», по роду своей деятельности мне приходилось бывать в Тургеньском ущелье, в верховьях которого был проложен один из снегомерных маршрутов. Так вот это великолепное ущелье в те годы могло считаться эталоном нетронутости и первозданности. Достаточно сказать, что я доезжал до развилки дороги перед одноименным селом и начинал подъём к Ботану в расчёте на попутку. Да так и проходил все двадцать пять километров… С тем же расчётом! Две-три грузовые машины, шедшие в попутном направлении, как правило, были забиты под завязку.
В какие-то сезоны, конечно, машин бывало и больше – когда проходили перекочёвки колхозных отар на джайлау и с джайлау Ассы. Но в целом и тогда весь этот рабочий транспорт старался побыстрее проскочить ущелье, и ни у кого не возникало мысли о том, что можно просто приехать сюда с мангалом, растянуться на лужайке и под завязку насладиться общением с матерью-природой. Дикая река текла в своём диком ущелье, и практически никто даже не ведал о наличии тамошних водопадов. И поляны по берегам, ещё не оборудованные для массового отдыха и не вытоптанные до состояния праха, манили лишь пахучими травами да полным своим безлюдьем.
Ещё более вопиющими в пустыне были Кольсайские озёра. Куда я впервые попал в 1972-м ещё школьником. Вместе с родителями и их друзьями мы шли на Иссык-Куль через перевал Сары-Булак. Самым сложным в то время считалось, впрочем, преодолеть не перевал, а пройти через кордон перед первым озером.
Дело в том, что сюда раз в несколько лет наведывался «сам тов. Кунаев» половить рыбу (для этого в первый Кольсай специально была выпущена радужная форель из Севана). Однако с егерем всегда можно было договориться. Тем более что у наших старших спутников (физиков!) был в рюкзаках солидный запас чистого спирта, который выдавался в лабораториях для протирки аппаратуры – сильный аргумент для конструктивного сотрудничества в те годы.
Зато свои палатки можно было ставить там, где нравилось. Никаких чётких троп, особенно выше второго озера, не существовало. Так что временами приходилось блуждать по бездорожью и шлёпать по наитию. Никаких подробных карт у простых туристов в те годы не имелось, – все они были засекречены и выведены в служебное пользование. Чтобы дополнить прелесть маршрута полувековой давности, добавлю, что за пять дней неспешного движения до перевала нам повстречался только один человек. Тот самый егерь, догнавший нас на втором озере. Причина была банальной: «пропускной спирт» как-то быстро закончился, а душа требовала ещё.
Человек, что в хвосте
Но минувшие полвека перевели многие природные памятники земли в разряд туристических аттракционов. У счастливых посетителей они остаются ныне в первую очередь воспоминаниями об огромных очередях, в которых происходит «общение с природой». Я наблюдал эти культовые очереди и у подножия Эвереста в Непале, и на подъёме к другой знаковой вершине Азии – Кинабалу, на Калимантане, и у водопада Хуангошу в Южном Китае, и на обеих сторонах (аргентинской и бразильской) грандиозного водослива Иугасу, и… рядом с другими природными шедеврами планеты.
Ну а как вы хотели? Это же не элитные рестораны, где гордая VIP-публика, которая может наслаждаться специально приготовленными эксклюзивными блюдами в одиночестве кабинетов. Тут свои законы, VIP ты, не VIP, а тут ты влип. Марш в хвост бо-о-ольшой очереди!
Андрей МИХАЙЛОВ
