ЖУРНАЛИСТЫ ВИКТОР ВЕРК И СЕРГЕЙ КОЗЛОВ – ВНОВЬ О ТОМ, НУЖНЫ ЛИ ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ В ИХ КЛАССИЧЕСКОМ ИСПОЛНЕНИИ В НАШЕ ВРЕМЯ И В КАЗАХСТАНСКОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ [газетная статья].
Сергей КОЗЛОВ: «Каравана» фактически уже нет... Что бы ни говорили – мол, он остаётся в виртуальном исполнении, – это уже не «Караван», а что-то в области миража. «Скажи, караванщик, а где же вода?» Думаю, коллеги-каравановцы меня поймут. Первый номер этого провозвестника новой казахстанской журналистики вышел 19 июля 1991 года, и ваш покорный слуга тоже стоял у его истоков. И тридцать один год газета считалась успешной, пока её редактор, наш с тобой друг Игорь Шахнович, вдруг не заявил, что она убыточна и полностью прекращает свой выход на бумаге, уходя целиком на сайт. Как это понимать? Это я не Шахновича спрашиваю, его уже об этом спросил. И его ответ меня абсолютно не устроил. Мой вопрос, если хотите, обращён в наше информационное пространство: почему весть об уходе «Каравана» не стала событийным хитом номер один? Ведь она поистине знаковая – одно из самых значительных, влиятельных, я бы даже сказал, мощных изданий страны вдруг уходит с рынка видимого, осязаемого, уходит в пространство, так сказать, рассеянного восприятия, сиречь, в определённую форму материального небытия. И безусловно, это происходит отнюдь не в соответствии с волей и наших коллег, и читателей этой газеты. Просто кому-то это стало выгодно. И, уверен, выгодно не только с точки зрения покрытия затрат на выпуск бумажной версии «Каравана», но и исходя из соображений политических. Представь себе, что такая же угроза нависла бы над каким-либо государственным изданием. Да будь оно трижды убыточным, нашлись бы деньги, чтобы его выпускать и дальше. Находятся, кстати, деньги и на выпуски частных газет и журналов, которые либо предельно лояльны к нашей власти, либо напрямую проводят её политику. Кстати, политика эта называется информационной. И вот тут всплывает всё тот же вопрос: и какова она, информационная политика тех людей, которые в администрации главы государства за неё ответственны? Какова политика нашего досточтимого Министерства информации? Неужели и там, и там думают, что, если добиться прекращения выхода некоторых газет в стране, читатели не найдут способ получать альтернативную информацию? Ту, которая неугодна чиновникам? И вообще хочется в очередной, бесчисленный по счёту раз спросить: а вот это министерство, оно нам зачем? Нам – журналистам, потребителям информации, то есть читателям, зрителям, слушателям. Оно, сие министерство, наверное, должно работать на то, чтобы в стране развивалась информационная культура, чтобы уровень и журналистов, и читателей со зрителями повышался, чтобы помогать СМИ отбиваться от ретивых чиновников или олигархов, когда возникают конфликты из-за того, что журналисты задевают чьи-то интересы, которые задевать в нашей стране опасно. Оно для этого?
Виктор ВЕРК: «Караван» для меня тоже газета знаковая и, как ты, конечно, знаешь, не чужая. Я вступил в каравановскую реку в первый раз осенью 1991-го, при редакторстве Григория Брейгина. Отношения с ним у меня тогда не задались, и в следующий раз я нырнул в эту реку в конце 1993-го, когда там заправлял Игорь Мельцер. Кто бы сегодня что ни говорил, а факт остаётся фактом: именно при Мельцере газета стала полноценным субъектом казахстанской политики. Быть журналистом в Казахстане и работать в «Караване» считалось символом успеха, и не только материального. Это издание долго было самым авторитетным и цитируемым казахстанским СМИ как внутри страны, так и вне её. Помню несколько эпизодов, когда в редакцию приезжали первые руководители государства, чуть не половина правительства толкалась в крошечной мельцеровской приёмной. А сегодняшний «Караван» давно сошёл на нет, он с тех пор сменил хозяев, а вместе с ними – ориентацию не раз и не два. И ни Игорь Шахнович, ни кто-либо другой из нынешнего состава редакции не виноваты в его сегодняшней участи. Просто тем, кто заказывает музыку, больше не нужна влиятельная пресса, она давно превратилась из субъекта влияния в объект со всеми вытекающими. Раньше невозможно было представить, чтобы мелкий клерк из «профильного» министерства звонил тому же Мельцеру и «учил его жизни». Нет, красных флажков хватало и тогда, но тебе по крайней мере объясняли, откуда они взялись и зачем нужны. Сегодня до этого не снисходит ни министр, ни кто-либо из его столоначальников, не царское это дело. А раз не объясняют журналистам, значит, не получит объяснений и общество. В качестве «толмачей» остались только прикормленные блогеры, вайнеры и прочие тиктокеры. Еще живые бумажные СМИ заняты либо выживанием и варкой в собственном соку, либо выживанием и отработкой госзаказа. Влиять – прямо или косвенно – на государственную политику, как прежний «Караван» или раннее «Время», они и близко не могут, а поэтому с ними не считаются. О какой альтернативной информации ты говоришь? Сплотись вокруг курса партии, правительства и тенге – и не задавай лишних вопросов. В такой ситуации хозяев зарезанного «верблюда» легко понять, нет никакого смысла тратиться на бумагу, типографию, корректоров и прочий техперсонал, куда проще уйти в интернет, погрязнув в его бездонной пучине.
С. К.: Ты упомянул блогеров, вайнеров и прочих тиктокеров... Нынче их называют «лидерами общественного мнения». Нет, не хотелось бы говорить об этих персонажах ничего «такого». Каждый делает себе паблисити как умеет. А сегодня слишком многие хотят сделать именно паблисити любой ценой, любыми способами, любыми словами, не особенно беспокоясь о том, как весь этот словесный град отразится на тех, кому он предназначен. Чаще всего это из серии: чёрный пиар, это тоже пиар. Или: можно вещать абсолютно всё, а информационным хитом может стать даже некролог. По-моему, это ныне называется не иначе как хайпом. Формируют ли и в самом деле эти «лидеры» общественное мнение? И вообще каково их влияние на те тысячи их фанатов, которые каждый день потребляют все их челленджи, блоги и вайны? Я не ведаю, может, ты знаешь. Мне также сложно говорить об их ответственности перед аудиторией, о той ответственности, которую прививали когда-то нам с тобой, когда мы вступали на этот мучительный путь познания нашей профессии. Но когда иной раз сталкиваешься с описаниями или видеосюжетами некоторых сетевых персонажей, становится не то что не по себе, а как-то необъяснимо обидно за них самих, не говоря уже о потребителях их «информации». Но, наверное, это, как говорится, требование времени? И в целом бег секунд, минут и часов сейчас не тот, что прежде, и читателю нужно пробежать быстренько по заголовку той или иной новости, если интересно – переключиться. Лучше на видео. Если есть хайп, это прикольно, нужно цыпануть. Всё остальное в основном скучно, длинно и не нужно. Что западёт в голову? Да это неважно, важнее словить мгновение, всплеск, вспышку. Нет, я не ёрничаю, так мне излагал своё видение того, что должно происходить на информационном поле один юный, пока ещё начинающий блогер. Но у него знаешь сколько подписчиков и какая аудитория? А вот не скажу. А скажу лишь о том, о чём он вещает, привлекая, поверь мне, тысячи читателей и зрителей своего блога. А рассказывает он, мой дорогой друг и коллега, об экспериментах в области химии, о различных лайфхаках, о том, как можно использовать простые вещи, делая с ними не только полезные, но и вполне эстетически диковинные штучки. Я спросил: а есть ли у тебя команда, в которой трудятся сценарист, постановщик света, ассистенты и т. п.? Он ответил: без этого не работает ни один блогер. То бишь, это, можно сказать, творческий коллектив, скажем так, редакция телепрограммы. И пашут они очень интенсивно. И вот это людям интересно! Давай будем беспощадными к себе хотя бы сегодня...
В. В.: Весь мир живёт бумажной прессой, именно она задает тон в любой значимой сфере – от политики до спорта. В Валенсии, например, о которой я неплохо знаю, ежедневно (!) выходит цветная газета, название которой «Провинция», на 58 полосах. Пятьдесят восемь страниц, Карл! Валенсия – не самая богатая провинция Испании, и газета, конечно, не окупается. Она дотируется из бюджета, чтобы каждый валенсиец узнавал о новостях у себя дома и во всём мире. Для этого там в штате работают десятки журналистов, пишущих подробные статьи обо всем – от политики с экономикой до работы мусорщиков и утилизации продуктов, не распроданных в супермаркетах. Тамошние акулы пера могут в хвост и гриву ругать власти – правда, чаще мадридские, чем местные, которые их содержат. Однако на днях видел там большой материал, в котором нынешним властям провинции Валенсия чувствительно перепадает за неразвитие транспортной инфраструктуры. При том что в этом 800-тысячном городе действует десять линий метро, крайняя, десятая, строилась целых 12 лет (алматинцы поймут). Так вот автор выражает уверенность: после проигрыша социалистов на скорых муниципальных выборах подземку будут прокладывать быстрее. И читатель, узнав об этом, лишний раз подумает: правильно ли он голосовал за социалистов на прошлых выборах? Вот это, дорогой друг, и называется реальной информационной политикой. Теперь местное правительство социалистов оборвёт телефон главреду, добиваясь газетной площади для оправданий. Чтобы в следующем же номере получить очередную плюху. А наши медиамудрецы все гадают, что будет завтра в новом Казахстане и не придется ли тащить туда весь старый…
С. К.: Я тоже мог бы привести примеры того, как тот или иной город, регион, живёт на страницах именно бумажной прессы. Сам удивлялся, например, существованию районной в нашем понимании газеты в лондонском Саутверке, что на южном берегу Темзы. Газетка называется «Саутверк ньюс». Она, кстати, не входит в список «Газеты Лондона», потому как районка, каких я даже не знаю сколько... Но какая клёвая! Однако стоп! Мы с тобой погрузились в чужую газетную культуру, давай назад, на родину... У на родине считается уже нормой при каждом удобном и совершенно неуместном поводе предрекать гибель всех бумажных газет. И ещё принято не отвечать за сказанное, так что таких предсказателей у нас легион, и кстати, прежде всего в той же блогосфере. Уж очень там хотят, чтобы «бумага» наконец ушла в небытие. Спорить о том, будут ли в будущем бумажные газеты, смысла абсолютно не имеет. А останутся ли бумажные деньги? Ты считаешь, что параллель такая неуместна? Ну хорошо, а вообще люди будут в будущем общаться, так сказать, лицом к лицу? То бишь лично или только виртуально? Кто ж знает? Если будут общаться, если останется у нас ещё какая-то культура, которая, как известно, появляется только после долгого труда душевного, значит, будет и потребность не только в стёбе и хайпе, не только в хлёстком заголовке и бегущей строке, но и в пище умственной, прости уж меня за такой пафос. Ну а власть наша досточтимая, пусть решает по своей совести, нужно ли убивать культуру газетную и культуру вообще.
В. В.: Это всё риторика. А практика в том, что тебе прекрасно известно, кто хозяева «Каравана» и почему они сегодня переживают не лучшие времена. Но «Караван» – частное издание, и его владельцы вправе распорядиться им по своему усмотрению. А вот почему мы с тобой на свои налоги должны содержать «Казправду» с «Егеменом» и нехилую административную надстройку над ними – вопрос, конечно, интересный!
