4 декабря 1934 года строители сдали первый из легендарных косых домов в Алма-Ате.
С этого дня началась история уникального жилого квартала города, известного как квартал домов специалистов. Но никогда никто из жителей этого квартала не предполагал даже, что так называемые косые дома, в одном из которых суждено было родиться автору этих строк, станут столь известными в нашем городе.
Дома-знаменитости
И более того, судьба их вызовет столько эмоций и суждений, в том числе и у представителей нашей досточтимой городской власти, и у городской интеллигенции, и просто у горожан. А уж сколько будет написано про наши дома и снято телесюжетов…
Все мы, выросшие в этом квартале, сколько помним себя, с самого рождения, столько и помним, что наши дома постоянно сносили. Во всяком случае слухи о сносе слухи и домыслы об этом бродили всегда.
Самая настоящая паника была в конце 70-х годов прошлого века, упорно заговорили о том, что разобьют в нашем квартале (в квадрате проспекта Коммунистического и улиц Курмангазы – Байсеитовой – Шевченко) некий парк с фонтанами и клумбами. Жильцы косых домов стали собирать подписи и слать письма в горисполком и партийные органы с просьбами снос отменить. Письма ли сыграли свою роль или ещё что-то, но дома снова выстояли.
Совершенно искренне (что, кстати, не так уж и нелепо звучит) многие из нас тогда верили, что сносы эти бесчисленные отменяют по одной простой причине: стены-то у наших домов были поистине крепостные, по восемьдесят сантиметров толщиной? и сложены из какого-то невиданного ныне кирпича, такого, что отбойным молотком внешнюю стенку долбить нужно было весь день, дабы наружу выдолбить. Это не байка – чистейшая правда, наблюдаемая нами в 1983-м, когда в домах наших проводили природный газ. До этого привозили в квартиры большие красные газовые баллоны.
А ещё раньше, в свои самые лучезарные и радужные годы вхождения в эту жизнь, могли мы составить себе представление, на чём стоят домовые стены, какие под ними сооружены «бастионные» фундаменты, так как частенько лазали мы по нашим глубоким и просторным подвалам с дружками. С Арыстаном Искаковым, например, племянником Куляш Байсеитовой, или братьями Абилевыми, сыновьями дяди Димы, писателя Дихана Абилева, и клады в подземельях искали. Кладов не находили, но видели всякое: где стоят огромные дубовые кадки с соленьями, где за железными решётками гулкие пустые «камеры», а где казематы были закрытые, мощными дверями с железными оковами.
Королевство Алой Розы
А вокруг домов – траншеи засыпанные, как потом архитекторы объясняли, сейсмические рвы, чтобы при горизонтальных подземных толчках фундамент цел остался. Строили, короче говоря, наши дома-крепости с любовью и тщанием, добротно и грамотно. Кстати, об архитекторах: один из них, переквалифицировавшийся в своё время в знаменитого краеведа (потом он уехал в Германию) утверждал как-то, что косые, мол, каркасно-камышитовые и построены так, косо, потому что проектировщики горных селей алма-атинских боялись…
Услышав весь этот краеведческий бред, я чуть дара речи не лишился. «Пойдём, – говорю краеведу, – если ты молотом за три дня эту каркасно-камышитовую стенку пробьёшь, ставлю тебе хоть ящик твоей любимой водки». Не пошёл краевед. Зато доказать ему, почему, собственно, дома-то наши именно косые, я так и не смог.
А косо стоят они по другой, тоже весьма простой причине. Начинали строить их аж в 1931 году. И строили фактически на окраине тогдашней Алма-Аты, ведь всего в ста метрах от этого места был Головной арык, край города по тем временам. Дальше, вернее, выше были яблоневые сады.
Да и весь наш квартал, также, впрочем, как и все ближние окрестности, был занят одноэтажными домами, стоящими друг от друга довольно просторно и между которыми раскинулись сады и огороды. Земля здесь превосходная, до сих пор не забуду вкус наших плодов, как, не выходя за пределы двора, могли вдоволь наесться мы раек (видимо-невидимо было их у нас), яблок, черешни, урюка, слив, вишни, тутовых ягод. Так вот новые дома строили между этими одноэтажками на огородах и садах, чтобы как можно меньше строений и садов сносить. Видимо, расчёт такой был.
Вот и получилось, что конфигурация линий, по которым вытянулись корпуса, сложилась под косым углом к улице Старокладбищенской, впоследствии Вокзальной, ставшей потом проспектом Сталина, Коммунистическим и, наконец, Абылай-хана.
Вот и вся причина «косости» наших домов. Все старые жильцы наши прекрасно помнят, как ещё в 60-е между мощными стенами стояли последние из этих одноэтажных домиков, окружённых уютными садиками.
Но в детстве, когда играли мы в рыцарей и казаков-разбойников, над всеми этими мелочами никто из нас не задумывался. Кстати, «страну» нашу, между домами косыми, мы, рыцари, разбойники и странники по кварталу, называли тогда почему-то Королевством Алой Розы. Почему? До сих пор не знаю...
Тётя Аня, дядя Женя и другие знаменитые лица
Так вот, не задумывались мы и над тем, кто в домах этих живёт, кто нас окружает, кто такая, к примеру, всегда спокойная и величавая тётя Аня или добрый и улыбчивый дядя Женя. Или странный тип в матросском костюме с нелепым деревянным ящиком, регулярно приходивший в наш дом. Быть может, впервые задумался я о чём-то подобном после того, как тётя Аня, Анна Борисовна Никольская, прочла нам с сестрой одну из своих тайных мистических повестей «Искариот». О стукаче, работавшем в институте истории в Ленинграде и заславшем своим доносом в лагерь на десять лет молодую сотрудницу, отказавшую ему во взаимности.
Сотрудница отсидела по полной, выйдя на волю, узнала, что стукач сам сгинул в сталинских костоломках по чьему-то доносу. Читала нам Анна Борисовна часто, и только после её смерти я понял, что же она значила для всех нас и кем была на самом деле. Да, она одной из первых перевела Абая, оставалась последней в известном и старинном русском дворянском роду, была знатоком древнерусской литературы (защитить докторскую ей и помешал этот самый искариот), пришлось побыть ей и заключённой, прошедшей через чудовищное лагерное горнило, где создала она свою знаменитую повесть-боль «Передай дальше!». Но, повторяю, всеми этими штрихами жизненных портретов мы тогда не очень-то и интересовались.
Ведь пространство между косых домов было для нас долгие годы целым, волшебным и прекрасным миром, который, казалось, был, есть и будет, но коих уже нет и не будет впредь. А Анна Борисовна была в этом сказочном мире волшебной доброй феей, всегда рассказывавшая нам удивительные истории.
Нет и не будет уже таких, как дядя Женя, Евгений Григорьевич Брусиловский. Иногда нам с друзьями даже не верится, что мы с ними всеми, нашими милыми, мудрыми и близкими воспитателями, наставниками и покровителями, жили рядом, общались, ползали в детстве под знаменитым роялем дяди Жени, играли с его рыжим псом Атосом, пугались и визжали, когда в квартиру к нему приходил странный дядька в матросском костюме и с деревянным ящиком-мольбертом, – художник Сергей Александрович Калмыков…
Кому теперь это всё интересно?
Нам оставалось только верить
Но вернёмся в дома, вернее, к домам. Помнится, предпоследний их снос вроде бы отменили году эдак 2004-м. Волевым решением акима Виктора Храпунова. Отмена эта, надо справедливости ради заметить, многих не очень убедила своей основательностью, ибо, как нам конфиденциально сообщили тогда, есть какой-то генеральный план перестройки Алма-Аты, согласно которому весь центр и сносится, перекраивается, вырубается и многоэтажками застраивается. И вот из этого генплана почему-то (в кои-то веки!) по просьбе нашей городской интеллигенции власть решает исключить именно наши косые дома…
Мотивировалось это якобы тем, что неплохо бы сохранить уголок старой Алма-Аты, но облагородить всё вокруг клумбами и аллейками, причём за счёт местных жителей. Решение интересное хотя бы своей многовекторностью. Ведь раз есть спрос на эту землю, никуда от него не денешься, наша нынешняя городская власть, как правило, всегда этому спросу идёт навстречу, тогда как местные жители её, опять же, чаще всего не очень интересуют. Что правда, того не увидеть нельзя, как говорил тот же Евгений Брусиловский. Поэтому нам оставалось только верить в то, что опять по какому-то невероятному стечению удачных обстоятельств снос пронесёт мимо.
Что же касается облагораживания, то денег, конечно, местные остатние потомки интеллигентов и репрессированных вряд ли нашли бы, а лавчонки и пивные, занявшие первые этажи и подвалы наших домов, безусловно, постарались бы подобру-поздорову убраться, – кого заставишь, один раз уже напугав сносом, оставаться в «зоне повышенного желания»? Так что с аллейками и клумбами, похоже, получалась одна лишь инсценировка.
Но почему-то верили мы в вариант один-единственный: если всё же город сам возьмёт на себя исполнение этого проекта – создание заповедного, красивого, туристического, антикварного алма-атинского уголка. И оставят по себе добрую, если не вечную память и наш тогдашний аким и прочие, столько всякого сделавшие здесь его соратники. Вот в это-то поверить нам было как раз сложнее, но всё же, в наше время разное случается.
Но судьба распорядилась иначе.
Разбирали дома по кирпичику…
На всех фотографиях косые дома внешне выглядят довольно неказисто. Никакой, так сказать, архитектурной достопримечательностью они стать не могли по определению. Потому что, повторюсь, возводились на окраине и монументальность им была ни к чему, не то предназначение.
Это и был главный аргумент, чтобы эти дома в конце концов снести. Вторым аргументом была их ветхость… Но его быстро отбрасывали, стоило лишь войти в какую-нибудь из этих жилых «крепостей». Пришли новые времена, и судьба домов решилась.
Борьбу за них вели не менее восьми лет, и закончилась она в сентябре 2007 года, когда все эти 11 корпусов в течение примерно полугода снесли. Подчистую. Причем рабочие аккуратно разбирали дома по кирпичику и увозили их куда-то, сложив ровненькими штабелями в грузовиках. И досочки с чердаков и с полов, межэтажных перекрытий и паркетик тоже по-хозяйски прибирали. А находили те рабочие при разборке домов всякие вещички диковинные, а иногда и непростые в своей бесценности...
Несколько лет на том месте были пустыри, огороженные высокими заборами, и обитали там бомжи. А потом власти городские сделали что-то наподобие скверов со спортивными площадками, зимними катками.
Все. Нет больше уникальных косых домов. Осталась только память о них и тех людях, которые в них жили.
Сергей КОЗЛОВ
