Вокруг убийства бизнесмена Мильграма оказалось много необъяснимого.
В начале 90-х Казахстан столкнулся с новым для него видом преступлений – заказными убийствами. Первое произошло 28 декабря 1992 года. В Темиртау прямо у входа в заводоуправление был убит выстрелом из обреза в затылок генеральный директор «Карметкомбината» Александр Свичинский.
Второе произошло через год, 21 декабря 1993 года. В самом центре столицы среди белого дня был убит управляющий трестом «Алматыгорстрой», бизнесмен Иосиф Мильграм. Сказать, что это событие вызвало широкий резонанс, будет недостаточно. В стране не было средств массовой информации, которые бы обошли его вниманием. А сколько было досужих разговоров об этом убийстве, обраставшем все новыми и новыми подробностями, бог ведает.
Факты же были такие: около 13 часов в подъезде жилого дома на углу улиц Сатпаева и Фурманова неизвестный из пистолета дважды выстрелил Мильграму в живот. Бизнесмен выбежал из подъезда, но через несколько шагов упал в снег. Стрелок, подойдя к нему, сделал контрольный выстрел в голову. Водитель Мильграма, выскочив из машины, бросился вдогонку за киллером с газовым пистолетом и был застрелен прямо в сердце. Убийца скрылся. Развернувшийся в городе поиск долго не приносил результатов.
Мы беседовали с Каирбеком Сулейменовым, Халык Кахарманы, генерал-полковником, много лет отдавшему становлению правовой системы независимого Казахстана, и я спросил его:
– Каирбек Шошанович, как раскрывались у нас первые заказные убийства, например Мильграма? Вы в своё время работали следователем, припомните, что для вас было в них самым необычным?
Сулейменов на какое-то время задумался. Потом начал неторопливо рассказывать:
– Я об этом ещё никому не говорил. По причине, которую вам позже назову… Да и до сих пор у меня к тому, что я вам сейчас расскажу, какое-то двойственное, что ли, отношение. Ну, хорошо. Давайте по порядку.
С иронией и без
В конце 1992 года с должности первого заместителя министра внутренних дел я был переведен в администрацию президента. Когда произошло убийство Мильграма, я уже год работал государственным советником, курировал некоторые структурные подразделения администрации, в том числе отдел правоохранительных органов. Поэтому был в курсе проводимого расследования убийства. К тому же этим делом интересовался президент Назарбаев.
В те дни я приболел, но все же работал в обычном режиме. Однажды, а это было на второй день после убийства Мильграма, раздается звонок по прямому телефону. В трубке голос премьер-министра Терещенко. С Сергеем Александровичем у нас были хорошие, товарищеские отношения.
– Слышал, ты заболел, – говорит он. – Сейчас к тебе зайдет женщина, врач, она мной занимается. Практикует неформальную медицину.
Я начал отказываться, но чувствую, что поступаю неправильно: ведь человек звонит из лучших побуждений, проявляет заботу. Говорю, что согласен. Буквально через несколько минут, а тогда в Алма-Ате администрация президента и правительство размещались в одном здании, в сопровождении мужчины в кабинет заходит женщина. Мужчина уходит, мы с ней знакомимся. Она из Кустанайской области. Надежда, назовем ее так, начала интересоваться моим здоровьем. Я сказал, что ей не стоит об этом беспокоиться: да, приболел, но это не критично.
Мы сидим с ней за столом, и тут она замечает на нем фотографии. Точнее, фототаблицу с места убийства Мильграма.
– А что это такое? – спрашивает.
Я ей дал посмотреть. Она сначала бегло взглянула, потом стала пристально вглядываться в каждый снимок. Затем подошла к окну. Не оборачиваясь, тихо говорит:
– Вообще-то, я людей хорошо вижу, организм, ауру. А вот по этому случаю у меня появились ассоциации.
– А вы когда приехали в Алма-Ату? – спрашиваю.
– Два дня назад, – отвечает. – Приехала Сергея Александровича подлечить.
– А вы город хорошо знаете?
– Нет. Я здесь второй раз. В юности как-то была. Сейчас вот привезли сразу с вокзала в гостиницу. Увозят-привозят на машине, так что город плохо знаю…
Тут в нашем разговоре возникла пауза. Я спрашиваю:
– Вот вы сказали про какие-то ассоциации. А что вы имели в виду?
– Убили человека, который имеет большое значение для города. Он крупный бизнесмен.
– Но это вы могли узнать по телевидению, из прессы.
– Я вот вижу, как его убивают…
– Как? – спрашиваю.
Она начала рассказывать какие-то подробности. Я опять подумал, что она могла про все это где-то прочитать.
– Хорошо. Как думаете, чем вы могли бы быть нам полезны? Может, вы поможете нам? – спрашиваю ее, стараясь скрыть иронию.
– А вы знаете, я вижу перед собой главного…
– Убийцу? – спрашиваю.
– Нет, главного.
– И кто это? – уже серьезно задаю вопрос.
– Он не русский, – отвечает, – но не казах. – После паузы добавляет: – И не мусульманин.
– Ну, кто не славяне и не мусульмане? – рассуждаю вслух. – Кавказцы, корейцы…
– Вот-вот, наверное, кореец, – перебивает она моё перечисление.
– Да вы что! Точно уверены, что кореец? А ведь бизнесмена убили, когда он приехал в обеденный перерыв к женщине, она кореянка.
– Я не вижу, к кому он приезжал, – говорит она.
– А как этого организатора найти? – задаю вопрос.
– На той же улице, где убили, только ниже… У вас же город расположен с наклоном. Я вижу перекресток, рядом здание, как-то с медициной связано.
– Больница, госпиталь? – уточняю.
– Нет, – отвечает. – Но я прямо чувствую лекарства.
– Аптека?
Она кивнула головой.
– Да, есть на этой же улице большая аптека, три-четыре квартала вниз, – говорю. – Это на пересечении улиц Фурманова и Гоголя.
– А вот рядом с этим перекрестком есть какое-то заведение, где по вечерам собирается молодежь.
– Ну и какое это имеет отношение к убийству? – спрашиваю ее.
– Тот, кто это организовал, часто в нем бывает. На втором этаже есть комната, там он отдыхает с друзьями, все время сидит в центре стола.
После таких подробностей у меня уже появился к ее словам неподдельный интерес.
– Понятно, хорошо – говорю. – А кто убил? – спрашиваю.
– А вот убийца, я вижу, он побежал, сел в машину, его сразу увезли, – отвечает Надежда и после короткой паузы добавляет: – Сейчас он уже не в Казахстане.
– А куда его сначала увезли?
– У вас есть за городом большое озеро? – спрашивает она меня.
– Есть. Не озеро, а Капчагайское водохранилище.
– Там он в домике жил два или три дня. А потом сел на поезд и уехал в Россию.
– А у него родители есть, родственники?
– Родителей нет, – отвечает. – А вот близкий человек есть, но он редко его видит.
– А где именно он сейчас в России?
У меня в кабинете на стене висела большая карта Советского Союза. Надежда подошла к ней, недолго рассматривала ее и показала рукой:
– Вот где-то здесь, на Волге.
– А кто он по национальности? – спрашиваю.
– Он тоже не русский. А какие национальности на Волге живут? – в свою очередь спрашивает она.
– Башкиры живут, татары.
– Вот-вот, скорее всего, он татарин или башкир.
– А что объединяет этого убийцу и организатора? – задаю вопрос.
– Я не знаю.
И больше она мне ничего не сказала.
С почтительным вниманием
Я с ней попрощался и пригласил к себе первого заместителя начальника ГУВД Алматы Василия Симачёва и начальника управления уголовного розыска ГУВД Мараткали Нукенова. Стал задавать им вопросы по этому уголовному делу. В ответ: ищем, но пока ничего.
Тогда я стал рассказывать о только что состоявшейся беседе с Надеждой. Кстати, я вел запись нашего с ней разговора. Так вот, я в конце отдал её Василию Симачёву – мол, давайте займитесь.
Да, ещё. В нашем разговоре я обратил их внимание на то самое кафе, что располагалось напротив аптеки по Фурманова – Гоголя. Оно, как и видела его Надежда, было двухэтажным и там действительно по вечерам собиралась молодежь.
Я посоветовал Василию и Мараткали организовать наблюдение за этим кафе: может, и удастся установить этого предполагаемого заказчика корейца.
Рассказал я им и о предположениях Надежды о киллере, его национальности, Капчагае. Короче, обо всем. Однако по глазам Симачёва и Нукенова понял, что они соображения моей недавней собеседницы всерьёз не восприняли. Откровенно говоря, я и сам, как это поточнее сказать, скептически относился к разного рода медиумам, хиромантам, магам и предсказателям. Но в любом деле, особенно при раскрытии убийства, любая информация, пусть даже нестандартная, может оказаться полезной.
Короче говоря, выслушали они меня с таким почтительным вниманием, по-видимому, скорее из уважения к моей должности и профессиональному прошлому, и не более того.
Впоследствии я поинтересовался у них, как выполняется данное мной поручение, но ни одного конкретного ответа на свои вопросы не получил. Проводили они соответствующие мероприятия или не проводили? Потребовать что-то я не мог. Был уверен, что они и своему начальству не докладывали, ни в ГУВД, ни в МВД. А если и докладывали, то на контроль ничего этого взято не было.
Дело оставалось нераскрытым пять лет.
Всё совпало
Через несколько лет, тогда я уже был министром внутренних дел, в Алматы произошло убийство полицейского (31 марта 1998 года при исполнении служебных обязанностей был убит старший лейтенант полиции Сыргабек Сугирбаев). Был арестован убийца – Закир Салахутдинов, бывший офицер спецназа Главного разведуправления Генштаба Вооруженных Сил СССР, участник боевых действий в Афганистане.
На допросе он дал признательные показания в убийстве Мильграма. А заказчиком этого убийства он назвал заместителя Мильграма Валентина Ли, что стало большой неожиданностью для нас.
Таким образом, национальность и заказчика, и киллера – кореец и татарин, а также другие детали, упомянутые Надеждой, подтвердились. Даже то, что у Салахутдинова на тот момент уже не было родителей, а близким ему человеком оказалась сожительница, которая действительно не знала о его делах.
Реальной была и зацепка: через то самое кафе можно было бы легко выйти на Ли, организовать за ним наблюдение. Кстати говоря, Валентин Ли оказался близким родственником той самой женщины, к которой приезжал в обеденный перерыв Мильграм.
А выявив организатора, можно было бы выйти и непосредственно на киллера. Между прочим, эти два человека после убийства больше не встречались. Но время было упущено…
Я никогда не верил и особо не верю в какие-то особые силы, сверхъестественные возможности человека. Но вот это событие, особенно после раскрытия преступления, говорит о многом.
Одно уверенно могу сказать: после той беседы с Надеждой, если бы я в то время был в МВД, то, конечно же, приложил бы усилия для проверки полученной информации.
Впоследствии, когда арестовали Салахутдинова, я уже был министром внутренних дел и контролировал ход расследования. Наиболее сложным было доказать причастность Ли к организации убийства. Это удалось сделать благодаря проведенной оперативной комбинации. В итоге он как организатор убийства получил 15 лет заключения. Салахутдинов же по приговору суда был расстрелян.
Что-то есть в этом мире
– Не корили себя за то, что столько времени было упущено? – спросил я Сулейменова.
– Когда я был госсоветником, это дело было у меня на контроле. Но этот контроль носил общий характер, без вмешательства в тонкости оперативно-следственных мероприятий. Но чувство досады, вы правы, конечно, было.
Однажды я напомнил Симачёву про запись нашего разговора с Надеждой. По его молчанию понял, что он этим не воспользовался. Скорее всего, воспринял это как чисто субъективный взгляд уважаемого профессионала. Но я не стал его упрекать.
– Почему?
– Я поставил себя не его место. Как бы сам поступил? С утра до ночи работа, потому как на тебе десятки разных дел. В том числе очень сложных. И тут тебя вызывает чиновник, пусть даже генерал, и начинает рассказывать о чём-то потустороннем… Что какая-то женщина чего-то там увидела. Я бы, как и он, в тот момент тоже думал лишь об одном: как бы поскорее выйти из этого кабинета и не поругаться с его хозяином.
Кто-то на моём месте, может быть, и «наехал» на Симачёва, попенял ему за упущенное время и так далее. Но это было бы неправильно. К подчиненным надо проявлять снисходительность. Даже иногда, казалось бы, неоправданную. Те, кто эффективно работает, как правило, работают много и, вполне естественно, могут ошибаться. А ведь вся информация от Надежды, которую я им передал, в конце концов оказалась «цветной», как мы выражаемся. Я их понимаю и не осуждаю. Все мы были ярыми материалистами…
– Были ли в вашей практике подобные случаи?
– Никогда. В свое время мне московские коллеги рассказывали, как при расследовании дела Чикатило они привлекали ученых, психологов, даже каких-то медиумов.
В 1975 году, когда я был следователем прокуратуры и возглавлял в Алма-Ате экспериментальную следственно-оперативную группу по раскрытию убийств, а встречались убийства порой невероятно сложные, мне никогда в голову нет приходило обратиться к такого рода помощи.
– Каирбек Шошанович, вы в начале нашего разговора упомянули, что до этого никому не рассказывали про этот случай, о той вашей посетительнице. По какой причине?
– Кто много лет проработал в органах, тот обычно не рассказывает кому-либо, тем более посторонним, о преступлениях, своих удачах и неудачах. Так принято в нашей профессиональной среде. Вам же рассказываю первому, потому что вы конкретно спросили меня об этом заказном убийстве, а до этого опубликовали после нашей с вами беседы материал о несостоявшемся в Алма-Ате масштабном террористическом акте, который готовили иностранцы.
– Каким были ваши первые ощущения после того, как все предположения той вашей посетительницы оказались реальными?
– Было какое-то смятение… Сразу осознать все это было не так легко.
– А как вы сейчас, после всего происшедшего, оцениваете Надежду, её способности?
– Она уникальный человек. Оказывается, есть что-то в этом мире…
В этом месте (или к месту?) мне вспомнились шекспировские строки:
«Гораций, много в мире есть того,
Что вашей философии не снилось».
– Каирбек Шошанович, вы видели телевизионную передачу про экстрасенсов? Там тоже есть определённые совпадения: участники находят человека в багажнике среди многих машин, угадывают конкретные обстоятельства событий в том месте, где они когда-то произошли.
– Сейчас вспомнил случай. Один из наших генералов в связи с личными трагическими обстоятельствами привлек известную в свое время ведунью и прорицательницу Джуну Давиташвили. Но результата это не принесло.
Что касается этой телепередачи. Думаю, в одном случае участникам помогают математические способности, в другом, например на месте произошедшего когда-то убийства, – хорошее знание психологии, внимательность и предварительный анализ полученной информации. Однако к случаю, о котором мы с вами подробно говорим, мои критические оценки экстрасенсорики применить не могу.
После довольно продолжительного молчания Каирбек Сулейменов добавил:
– Знаете, был у меня один эпизод, когда работал следователем в России. Человек вполне вменяемый, хорошо образованный… Тем не менее он оказался жертвой самовнушения, навязчивых идей, что и привело к фатальному исходу.
Но это, как говорит Леонид Каневский, он же майор Томин, совсем другая история…
Михаил ЧИРКОВ
