В контексте грядущего референдума по строительству АЭС в Казахстане появилось немало критических высказываний со стороны экологов, экономистов, лоббистов ветряной и солнечной энергетики, а также противников возможного российского участия в этом проекте.
Есть такой забавный аргумент, что АЭС строит относительно небольшое число стран мира. Ну, во-первых, в это относительно небольшое число входят наиболее развитые страны мира, а во-вторых, не у всех стран есть потребность в атомной генерации и возможность ее иметь.
Вот ФРГ, к примеру, под давлением экологов отказалась от атомной генерации чисто по политическим причинам и имеет огромные проблемы в обеспечении энергией и развитии экономики.
Казахстан же имеет не только собственную сырьевую базу, занимая первое место в мире по запасам и добыче урана, но и собственный опыт эксплуатации АЭС на Мангышлаке (1973-1999), прерванный под давлением «партнеров», а также огромный опыт научных и технологических исследований в области атомной энергии.
В стране работают исследовательские реакторы в Алматы (ИЯФ) и Курчатове (НЯЦ), на которых вместе с российскими, японскими, американскими структурами отработаны модели сейсмической и иной безопасности и конверсии топлива.
Потенциальные проекты строительства прошли авторитетную экспертизу, а готовность Казахстана к полноценному использованию атомной энергетики получила полное одобрение МАГАТЭ.
К тому же претенденты на контракт по строительству АЭС имеют огромный опыт, в том числе и в странах с повышенной сейсмичностью (Китай, Турция).
Опыт известных инцидентов в сфере ядерной безопасности хорошо изучен и отработан.
Одни противники АЭС упирают на экологические риски, другие – на экономические, третьи – на геополитические. Вторые при этом как-то быстро переходят на необходимость инвестировать в ветряные и солнечные станции, что несколько нивелирует их аргументы.
Третьи выступают не против АЭС вообще, а против проекта «Росатома», что очень легко объяснить исходя из источников их финансирования. А вот первые, которые за экологию, во многом руководствуются страхом перед атомом, подменяя понятия атомной энергии и ядерного оружия.
В Казахстане есть печальный опыт Семипалатинского испытательного полигона, но это, нужно понимать, несколько из иной серии. В республике базировались дивизия бомбардировщиков и две дивизии межконтинентальных баллистических ракет, оснащенных ядерных оружием, но проблем с их эксплуатацией не возникало.
Полигон, как известно, провел последнее испытание в 1989 г., в 1991 г. был закрыт указом первого президента, а на его базе был создан Национальный ядерный центр, который ведет активную и многопрофильную научно-исследовательскую деятельность на базе оставшихся в Курчатове исследовательских реакторов (в том числе уникального прототипа ядерной энергетической установки для советской космической программы).
Исследования проходят на международном уровне и затрагивают не только физические вопросы, но и технологии безопасности.
Еще в 1957 г. под Алма-Атой был основан Институт ядерной физики АН Казахской ССР, на котором в 1967 г. запущен реактор ВВР-К, работающий по сей день. Нужно отметить, что после аварии на Чернобыльской АЭС и спитакского землетрясения реактор был остановлен и вновь запущен в 1997 г. после серьезной модернизации системы безопасности и сейсмоусиления.
В 1972 г. в Актау (тогда – Шевченко) был запущен уникальный реактор на быстрых нейтронах БН-350, который обеспечивал Мангистау не только электроэнергией, но и теплом и пресной водой. Реактор был законсервирован в 1999 г. под давлением американцев, хотя казахстанские специалисты активно настаивали на его модернизации или строительстве на МАЭКе нового реактора. С тех пор МАЭК работает на газе, а регион постоянно испытывает дефицит воды и электроэнергии.
Казахстан занимает первое место в мире по добыче урана. Первое месторождение, Курдайское, было открыто в 1953 г. С тех пор геологии открыли множество крупных месторождений. Южные месторождения обслуживались комбинатами в Киргизстане и Таджикистане, центральные – Целинным комбинатом (Степногорск), мангышлакские – Прикаспийским комбинатом.
После распада Союза была создана корпорация «КАТЭП», а затем – НАК «Казатомпром», которые выступили операторами по добыче урана, привлечению в отрасль иностранных инвестиций и поставкам урана на мировой рынок. Среди крупнейших инвесторов – Россия, Франция, Китай и Япония.
После долгих перипетий в состав «Казатомпрома» вошел Ульбинский металлургический завод, одно из старейших и уникальных в Союзе предприятий атомной промышленности. УМЗ имеет урановое, танталовое и бериллиевое производства. В последние годы в кооперации с Францией и Китаем было налажено производство готовых топливных элементов (ТВС) для китайской атомной энергетики.
О чем это говорит?
Ядерная энергетика и атомная промышленность – это не принципиально новые и неизвестные для Казахстана отрасли, а сферы, где у нас есть мощные научная, технологическая, сырьевая и перерабатывающая базы и огромный опыт, причем интегрированный в мировую науку и экономику. Есть своя радиационная медицина и экология, законодательство, уполномоченный орган. Развивается система подготовки кадров.
Многие более традиционные и экспортоориентированные сферы экономики имеют худший бэкграунд, нежели «ядерка».
Поэтому, на мой взгляд, весь необходимый фундамент для нового запуска атомной энергетики в Казахстане имеется, и даже МАГАТЭ это неоднократно подтверждало.
Данияр Ашимбаев, политолог
