В 1984 году профессор Рональд Дор, британский социолог и экономист, специалист по восточной культуре, вводит термин «феномен индигенизации второго поколения». Суть его была в том, что в противоположность отцам первого «постнезависимого» поколения, стремившегося к экономической, технологической и культурной модернизации, поколение второе, их же собственных детей, вдруг резко разворачивается к культурной самоизоляции, нередко уходя в религиозные практики [газетная статья].
Сегодня мы часто задаемся вопросом, почему в последние годы наша казахстанская молодёжь стала активно пополнять ряды разных религиозных течений, отчего споры о новомодных ныне одеяниях на улице и в семьях всё чаще напоминают пресловутые конфликты отцов и детей? Ответы на эти вопросы, возможно, дал уже тогда уважаемый профессор. В отличие от отцов, строивших грезы о новом, более справедливом мире и собственном государстве, дети в этом новом мире …потерялись.
Рассуждая об этом явлении, исследователи, как правило, ссылаются на примеры особой религиозности в эмигрантских диаспорах Европы. Если родители в надежде хоть как-то поменять свою жизнь к лучшему, решались на преодоление немыслимых преград, самоотверженно изучали языки, вникали в культурные особенности стран, стремились во что бы то ни стало влиться в новый дом, нередко их же потомки осознавали всю тщетность усилий старших, по итогу оставаясь чужими среди чужих. В надежде найти духовную опору, психологическую помощь, а нередко и защиту, молодежь шла в мечети.
Однако «феномен индигенизации» коснулся не только мигрантов. Яркий пример тому – Исламская революция в Иране, где основной опорой и силой «аятолл-революционеров» стала персидская молодежь. Это сейчас, вдоволь нахлебавшись «достижений» Исламской революции, она с таким же остервенением сбрасывает с себя хиджабы, как когда-то не менее страстно срывала западную рекламу с фотографиями персидских красавиц. Потуги иранского шаха Пехлеви втолкнуть страну в прогрессивный мир обернулись неприятием и крахом.
Навряд ли для кого-нибудь секрет, что в зону влияния новых миссионеров попадает поколение NEET, неустроенные молодые люди. И все же, как и в случае с Ираном, есть и нечто особенное: многократное увеличение числа религиозности в среде школьников и студентов, учащейся молодежи. По сути – поколение нигилистов, взросшее из неверия в слова старших и наставников. А еще, как и там, неожиданно возникшее благородное стремление правозащитной публики непременно взять под опеку права и свободы поколения «И».
Арман Кудабай, журналист, преподаватель КазНУ им. аль-Фараби
