Известному ученому-геологу геологу Борису Зейлину исполнилось 90 лет
В ЭПОХУ СССР ГЕОЛОГИЯ ЗАНИМАЛА ВАЖНОЕ МЕСТО В НАУЧНОЙ СФЕРЕ. ТАКОЙ ЖЕ ВАЖНОЙ БЫЛА ЕЕ РОЛЬ В ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ И ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЖИЗНИ СТРАНЫ. К НАУЧНЫМ ИЗЫСКАНИЯМ СПЕЦИАЛИСТОВ В ЭТОЙ ОБЛАСТИ ПРИСЛУШИВАЛИСЬ, А ИХ ОТКРЫТИЯ СТАНОВИЛИСЬ СОБЫТИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЗНАЧЕНИЯ. [газетная статья]
ЭХО ВОЙНЫ
Доктор геолого-минералогических наук, главный научный сотрудник Института геологических наук имени К.И. Сатпаева, профессор Борис Зейлик не сторонник приукрашивания прошлого. Но любит вспоминать былые времена, когда профессия геолога была овеяна романтическим ореолом: поэты слагали стихи о дальних походах и дымке костров, композиторы писали песни о «разведчиках недр», которые подхватывала вся страна.
5 января ученому, академику Российской академии естественных наук (РАЕН) исполнилось 90 лет. Возраст почтенный, но он никак не стал препятствием для продолжения научных исследований.
– Как вы, одессит по рождению, попали в казахстанскую геологию?
– Судьбе было так угодно… Да, родился «у самого синего моря», в Одессе, и мог стать моряком. Все изменила война. В результате трех эвакуаций наша семья обосновалась в Саратове. Я окончил семилетку с отличием. Родители решили, что дальше я буду учиться в техникуме. Мы с мамой просматривали все газетные объявления, пока не остановились на Саратовском геолого-разведочном. Стипендия солидная, и профессия казалась очень привлекательной.
После окончания техникума в 1952 году я получил распределение в Южно-Уральское геологическое управление. Нашей задачей была разведка железорудного месторождения в 400 километрах к югу от Кустаная.
– Каким было первые впечатление от бескрайних казахских степей?
– Поразило то, что здесь, кроме старых полуразрушенных могильников, не было ничего, ни души. А нам надо было построить поселок и вести разведку месторождения.
«УРАЛ» ДА ВОДКА
– Это было будущее Соколовско-Сарбайское месторождение?
– Нет, Соколовка и Сарбай к этому времени уже осваивались. Любопытно, что открыл их летчик малой авиации. Он обратил внимание на странное поведение магнитной стрелки компаса при полетах в этом районе.
Для освоения нового месторождения нам пришлось переманивать специалистов – буровиков, строителей, штукатуров, разнорабочих – у коллег из Соколовско-Сарбайска. А там работали тысячи человек. То, что мы делали, было незаконным, и наши действия легко подводились под статью. Не забывайте, это шел 1952 год. Еще был жив Сталин. Когда о нашей деятельности стало известно в обкоме, высокопоставленный чиновник, узнав, что молодые люди пытаются приумножить минеральные ресурсы вверенной ему области, сменил гнев на милость. Днем мы выходили в маршруты для картирования местности, а вечером собирались в поселке…
– Развлечений в степи, конечно, никаких…
– Была радиола «Урал», а такого добра, как водка, хватало даже на младенцев: завезли спиртного по 17 литров на душу населения! И так коротали мы каждый вечер, под пельмешки, которые стряпала жена начальника геологической партии. Я вовремя спохватился, ведь недолго было и спиться. Да и на работе засасывала рутина: то, что входило в мои обязанности, не способствовало профессиональному росту.
На память часто приходили слова одной преподавательницы в саратовском техникуме. Она отмечала у меня аналитический ум и советовала учиться дальше. Так я попал на геологоразведочный факультет Ленинградского горного института. 280 рублей стипендия плюс 25 процентов надбавки я получал за повышенную стипендию – вместе около 500 рублей, в 1953 году это были огромные деньги!
– После окончания института вы попали в Агадырь…
– Распределение у меня было на Магадан, я даже получил подъемные в размере 3800 рублей. Но мой друг и однокурсник Саша Авдеев переманил меня в Агадырь. Здесь размещалась группа съемочных партий Центрально-Казахстанского геологического управления. Кадры они набирали из числа ленинградских специалистов. С весны до осени мы были на полевых работах, потом возвращались в Ленинград, где уже продолжались камеральные работы.
Агадырский период стал для нас, начинающих геологов, прекрасной производственной школой. Мы проводили поиски и геологическую съемку, на основе которой составляли геологические карты, делали отчеты, в которых излагали результаты своих работ. С докладами выступали на научных конференциях и совещаниях. В Агадыре мне удалось обнаружить руины древних вулканов, один из которых я назвал вулканом Михневича. В память о моем друге Игоре, погибшем от удара молнии во время полевого маршрута.
ЗВЕЗДНЫЕ РАНЫ ЗЕМЛИ
– В те годы Казахстан был неосвоенной целиной и для вас, геологов. Каковы запасы природных ресурсов, нашего национального достояния в настоящий момент? И насколько утверждение, что в Казахстане представлена вся таблица Менделеева, актуально сейчас?
– Казахстан занимает девятое место в мире по территории и восьмое – по природным ресурсам. Другое дело, что в настоящее время идет интенсивная эксплуатация известных месторождений, открытых еще в советское время. А восполнение ресурсов практически не происходит. Или происходит в очень малой степени и медленными темпами. Частные инвесторы не всегда прислушиваются к мнению ученых о том, что для восполнения минеральных ресурсов необходимо вкладывать средства в поиск и разведку. Только они могут привести к открытию новых месторождений полезных ископаемых.
КАЗАХСТАН ЗАНИМАЕТ ДЕВЯТОЕ МЕСТО В МИРЕ ПО ТЕРРИТОРИИ И ВОСЬМОЕ – ПО ПРИРОДНЫМ РЕСУРСАМ. ДРУГОЕ ДЕЛО, ЧТО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ИДЕТ ИНТЕНСИВНАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ ИЗВЕСТНЫХ МЕСТОРОЖДЕНИЙ, ОТКРЫТЫХ ЕЩЕ В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ. А ВОСПОЛНЕНИЕ РЕСУРСОВ ПРАКТИЧЕСКИ НЕ ПРОИСХОДИТ. ИЛИ ПРОИСХОДИТ В ОЧЕНЬ МАЛОЙ СТЕПЕНИ И МЕДЛЕННЫМИ ТЕМПАМИ.
Истощение запасов прежде крупных месторождений – рядом с ними выросли города и поселки городского типа, как Акшатау, Жезказган, Балхаш, Текели, Саяк – привело к тому, что промышленные предприятия простаивают или закрыты совсем. Боюсь, что в ближайшее время Жезказган может повторить судьбу Текели и других похожих городов. А ведь в годы войны каждые восьмая и девятая пули были отлиты из текелийского свинца.
– Однако отечественная наука, несмотря на более чем скромные государственные дотации, все же движется вперед. Расскажите о вашем последнем открытии, которое касается обнаружения полезных ископаемых, в том числе нефти и газа?
– К моим последним рекомендациям по выявлению месторождений твердых полезных ископаемых и углеводородов с использованием концепции ударно-взрывной тектоники я шел долгие годы. Идея о тесной связи месторождений полезных ископаемых с кольцевыми структурами, которых огромное множество на космических снимках, появилась у меня в конце 70-х годов прошлого века. Тогда я познакомился с рядом работ по изучению метеоритных кратеров.
Особенно сильное впечатление произвели исследования Виктора Массайтиса по Попигайскому метеоритному кратеру. Там было обнаружено одно из крупнейших в мире месторождений технических алмазов. Начались многолетние научные исследования, которые я проводил параллельно с основной работой в должности начальника Балхашской комплексной геолого-геофизической экспедиции. Мы занимались поисками и разведкой месторождений меди, редких металлов и золота.
Именно в эти годы в научных кругах велись споры по поводу происхождения кратера Шунак в Северо-Западном Прибалхашье. Многие геологи считали его вулканическим, но благодаря организованным мною работам с участием геологов и геофизиков из МГУ, метеоритной комиссии АН СССР и проведенному бурению стало очевидным его космогенное происхождение. Так, в Казахстане был открыт второй после Жаманшина метеоритный кратер.
Появившаяся в результате многолетних исследований идея привела к разработке концепции ударно-взрывной тектоники: связь между месторождениями полезных ископаемых и кольцевыми структурами можно оценивать как закономерность.
Академик АН РК Надиров приравнивает установленную мною закономерность размещения полезных ископаемых, в частности нефти и газа, к научному открытию, которое заслуживает внимания и которое следует использовать в качестве прогноза. О верности моей методики свидетельствуют результаты разведочного бурения на Аташе, Тюб-Карагане и Курмангазы. Как я и предсказывал, они оказались пустыми.
– Поясните, пожалуйста, что подразумевает ваша методика…
– При ударе космических тел, в том числе и метеоритов, в земной коре возникают кольцевые структуры – астроблемы (звездные раны). Гигантские астроблемы называют гиаблемами. Так вот внутри и вокруг них образуются зоны растяжения (разуплотнения) и сжатия земной коры. Уже научно доказано и практика показала, что открытые ранее в Прикаспийской впадине нефтяные месторождения, а их 200 за более чем вековую нефтяную историю республики, в большем количестве сосредоточены в зонах растяжения ударно-взрывных кольцевых структур. Здесь же откладывают свой полезный груз гидротермальные растворы, что обеспечивает возникновение рудных месторождений. Это хорошо видно на космических снимках.
ДОСЬЕ
Борис Семенович Зейлик родился 5 января 1931 в Одессе. Кандидат геолого-минералогических наук (1968). Доктор геолого-минералогических наук (1987). Профессор (1991). Иностранный член Российской академии естественных наук (РАЕН, 2006). Член-корреспондент Академии минеральных ресурсов Республики Казахстан (1996). Автор около 200 научных статей, нескольких монографий, космогеологической карты Казахстана (2001, 2004 и 2008 годы) и нескольких десятков производственных отчетов по геологической съемке, региональной и космической геологии, прогнозу и поискам месторождений полезных ископаемых. Отличник разведки недр СССР. Почетный разведчик недр СССР. Почетный разведчик недр Республики Казахстан.
Салтанат ИСМАГУЛОВ
