Приживется ли в нашей стране «семейное правосудие»?
НЕВОЗМОЖНО ОХРАНЯТЬ ПРАВА РЕБЕНКА, НЕ ЗАЩИТИВ ЕГО СЕМЬЮ, НЕ ПОНЯВ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В МАЛОЙ ЯЧЕЙКЕ ГОСУДАРСТВА. ОСОБЕННО ЕСЛИ ОТТУДА ДОНОСЯТСЯ СИГНАЛЫ SOS. [газетная статья]
Об этом наша беседа с Несивельды Жанибековой, экс-председателем Межрайонного суда по делам несовершеннолетних СКО, членом дисциплинарной комиссии коллегии адвокатов Северо-Казахстанской области.
СУД ДЕТСКИЙ – ВОПРОСЫ ВЗРОСЛЫЕ
– Несивельды Мардановна, нередко приходится слышать, что ювенальная ветка правосудия грозит пагубными последствиями – в виде беспричинного вмешательства в дела семьи, силового изъятия детей… Встречаются ли подобные случаи?
– Страхи эти ничем не подтверждены, нет у них никакой реальной основы. Если говорить о нашей стране, то даже лишение родительских прав является самой крайней мерой, на которую суды и раньше шли с большой осторожностью, а в особенности теперь, с введением ювенальной правовой системы рассмотрения таких дел. Это происходит буквально в последнюю очередь, когда все прочие меры воздействия на нерадивых родителей исчерпаны и надо спасать ребенка от нахождения во вредной для него среде.
– Первый суд по делам несовершеннолетних был создан в Австралии в 1890 году. Позже такие суды появились в Канаде и США. Наши возникли более века спустя. Насколько успешно казахстанское законодательство, изучив и освоив мировой опыт, движется по этому направлению?
– Если вспоминать «дела давно минувших дней», то Европа была наводнена толпами маленьких бродяжек-правонарушителей. Города развивались, люди мигрировали в поисках работы, крова, в такой ситуации наиболее беззащитными и открытыми криминалу оказывались дети и подростки. Надо было что-то делать. Прежние средства борьбы с преступностью данной возрастной категории зарекомендовали себя как жестокие, но неэффективные, потому что в итоге толкали юных правонарушителей к более серьезным преступлениям.
Стало ясно, что необходимо специальное правосудие для несовершеннолетних. Детей перестали содержать в тюрьмах со взрослыми преступниками, вместо лишения свободы начал активно применяться режим пробации, или воспитательного надзора. Собственно, такие меры и ряд других, щадящих, используются и в нашей судебной практике. Заседания по гражданским делам, касающиеся установления порядка общения ребенка с одним из родителей в случае их развода, определения его места жительства проходят в присутствии психолога. По уголовным делам на стадии досудебного разбирательства обязательно проводится комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, это помогает понять истинные мотивы поступка несовершеннолетнего, чья личность находится в процессе формирования, когда у нее вопросов больше, чем ответов, а задать их зачастую бывает элементарно некому…
ДАЛЕКИЙ ПУТЬ ЗА ПРАВДОЙ
– Вы нарисовали почти идеальную картину ювенального правосудия у нас в стране. Неужели все так и есть на самом деле?
– До идеального, прямо скажем, пока далеко. И вот почему: суд по делам несовершеннолетних – это как верхушка айсберга. Перед нами ребенок, совершивший некое противоправное деяние. А ведь его могло не произойти, если бы семья, как правило, неблагополучная, была не за семью замками, а в фокусе внимания социальных работников, органов опеки и попечительства, ювенальных инспекторов полиции. Но эта «инфраструктура» очень слабо обеспечена полноценными профессиональными кадрами, а зачастую их просто нет. Должен быть не просто суд по делам несовершеннолетних, а целая система, в которой он – всего лишь одно из звеньев.
Еще одна проблема. Не всегда дела подобного рода можно рассмотреть в специализированных судах. Они находятся в НурСултане, Алматы и в областных центрах. Это означает, что, например, к нам в Петропавловск заявитель из села Саумалколь должен добираться за 500 километров. Ну нереально же! И приходится дело рассматривать в обычном районном суде, причем в соответствии с оговоркой в законодательстве, предусматривающей этот вариант. Но таких сел не одно и не два, а в масштабах страны их сотни. Вот и получается, что межрайонные суды по сути городские.
– Где же выход?
– Думаю, что как минимум в штате каждого районного суда должен работать судья, имеющий соответствующую подготовку для рассмотрения дел по несовершеннолетним. Это могут быть люди, имеющие наряду с юридическим и педагогическое образование. Надо обязательно решать вопрос с психологом, возможно, приглашать школьного или даже детсадовского, нотакже после профильной подготовки.
Кстати, и в наших межрайонных кадровая ситуация далека от совершенства. В процессах участвуют обычные прокуроры, а не ювенальные, как это предусмотрено законодательством. Да и судьи часто приходят сюда на работу из следственных органов, из уголовных судов, такие строгие принципиальные мужчины, которых проблемы защиты подрастающего поколения волнуют постольку-поскольку…
СЕМЬЯ – НЕ ПОЛЕ БОЯ
– Между тем в стране запущен новый проект «Семейный суд». Мы здесь тоже не стали первооткрывателями. Такие структуры давно действуют во многих странах мира. Справимся?
– Это логичное продолжение правоприменительных процедур в процессах гуманизации нашего общества. Я подробно знакомилась с работой семейных судов, будучи в командировке в Южной Корее. Восточная страна с, казалось бы, незыблемыми семейными устоями, безусловным почитанием старших младшими. Но проблем везде хватает… У нас распадается каждый третий брак, бывает, ребенком безжалостно размахивают как главным орудием в семейном конфликте. Есть надежда, что семейные суды, в которые, скорее всего, с полным основанием вольются суды по делам несовершеннолетних, смогут решать дела не только с законодательных позиций, но исходя из соображений блага, милосердия, добиваясь возможности примирения «враждующих» сторон. В конце концов, семья – это не поле для битвы, а источник счастья, глубже которого человечество еще ничего не придумало.
Светлана СИНИЦКАЯ
