Жестокость – привычка, срыв или самозащита?
ВОСТОЧНАЯ МУДРОСТЬ ГОВОРИТ, ЧТО МЫ НЕ МОЖЕМ УТВЕРЖДАТЬ, ХОРОШ ИЛИ ПЛОХ ЭТОТ МИР, И ЧТО В НЕМ ПОБЕЖДАЕТ – СТРАДАНИЯ ИЛИ БЛАГА, БОГАТСТВО ИЛИ БЕДНОСТЬ. ВСЕ ЭТО ЧЕЛОВЕК ПОСТИГАЕТ В ТЕЧЕНИЕ СВОЕГО ЖИЗНЕННОГО ПУТИ. МЫ НЕ ПРОСТО БИОЛОГИЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА, ОБИТАЮЩИЕ НА ЗЕМЛЕ. НАШИ ПОТРЕБНОСТИ, ОСОБЕННО ПРИ СТОЛКНОВЕНИИ С ТЕМ, ЧТО НЕ СОВПАДАЕТ С РАМКАМИ НАШЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ, РОЖДАЮТ ЭМОЦИИ РАЗНОГО СПЕКТРА. УМЕЕМ ЛИ МЫ КОНТРОЛИРОВАТЬ ИХ, СПРАВЛЯТЬСЯ С ДУШЕВНЫМИ МУКАМИ, ПЕРЕЖИВАНИЯМИ? ИЛИ НАХОДИМ КРАЙНЕГО, ТОЧНЕЕ, БЛИЖНЕГО, И ДЕЛАЕМ ЕГО ВИНОВНИКОМ НАШИХ НЕУДАЧ? [газетная статья]
Приоритетами множества людей на земле всегда были и остаются свобода, уважение, дети, семья, душевное спокойствие. Но в реальности они нередко выглядят всего лишь декларируемыми ценностями, оказываются далеко не на первом месте, особенно в периоды жизненных испытаний. Об этом сегодня наша беседа с Зульфией Байсаковой , председателем правления ОЮЛ «Союз кризисных центров».
СЕМЬЯ – ДЕЛО ТЕМНОЕ?
– Зульфия, одним из таких испытаний стала пандемия, которая то идет на спад, то отыгрывает свои позиции. Кризисным центрам работы прибавилось?
– Самой актуальной темой стало бытовое насилие. Бесконечно тянущиеся сутки в одном помещении выявили, что люди не умеют общаться, слышать и слушать друг друга, учитывать интересы родных, детей. Оказалось, что мы никогда не учились этому и по наитию надеялись на «роскошь человеческого общения» – по известной фразе Сент-Экзюпери. В итоге непонимание и неприятие другого вылилось в агрессию разного плана, в психологическое давление. И обнажило достаточно противоречивые моменты в наших правовых нормах.
Например, в соответствии с законом о профилактике бытового насилия пострадавшая сторона может рассчитывать всего лишь на предупреждение тому, кто это насилие произвел. Предупреждение выносит суд, перед этим полиция выезжает на место происшествия, потерпевшая сторона пишет заявление, идет сбор документов. И в итоге – гора родила мышь. Человек сделал вид, что не знал о недопустимости применения силовых методов в семье, и отделался легким испугом.
Если он нанес кому-либо из домочадцев серьезные побои, то суд может подвергнуть его административному аресту на 10-15 суток. В недавние времена на дебошира могла быть наложена штрафная санкция. Мы истратили уйму бумаги, обращаясь в разные инстанции с требованием такую норму убрать. Она подрывала экономику всей семьи, а не только виновника ситуации, и сама жертва, как правило, забирала заявление из полиции.
Ладно, штрафы убрали, и дело на этом посчитали законченным. Но у нас-то был пункт №2 – заменить финансовую меру наказания общественными работами. Выделялась бы некая городская улица, нарушителю закона вручались метла и грабли, чтобы весь световой день он приводил в порядок положенную территорию у прохожих на виду. Трудовое воспитание плюс общественное порицание. Но на вторую часть законодатели внимания не обратили…
– Многие не согласятся с вашей позицией. Семья – дело темное. Там кривда и правда бывают так перемешаны, что не разделить…
– Категорически не соглашусь. Если жена или другой член семьи среди ночи буквально приползают к нам в приют в избитом состоянии, как прикажете ввести разделение на правых и виноватых? По официальной статистике, половина домочадцев-агрессоров действует насильственно в состоянии опьянения. Но остальные-то 50 процентов находятся при этом в полном адеквате и не могут сослаться на пагубное действие алкоголя. Они в добром здравии и трезвой памяти приходят домой, закрывают дверь и начинают творить свое черное дело. Наш тревожный номер «150» не смолкает ни днем, ни ночью.
Пока в законе о профилактике бытового насилия дети, составляющие треть населения страны, вообще не упоминаются. Как бы априори предполагается, что они не могут быть объектами жестокого отношения со стороны взрослых. На сегодня только в кризисном центре Алматы находится 15 женщин и 29 детей. Некоторые горемычные мамы с четырьмя-пятью ребятишками, которые если не пострадали физически при семейных разборках, то пережили огромную психологическую травму. У восьмилетнего мальчика, в чьем присутствии отец чуть ли не ежедневно швырял мать кулаками из угла в угол, развился тяжелый энурез.
Дети из таких семей заикаются, плохо спят, не могут полноценно усваивать знания, ощущают себя ущербными личностями. Не говоря уже о том, что уроки жестокости, отсутствие в родительском доме тепла, надежности и любви формирует из них в будущем личность с перевернутыми ценностями. Законодатели неоправданно поспешно декриминализовали статью о бытовом и семейном насилии, и ни к чему хорошему это не привело.
ЦЕНТ УПРАВЛЕНИЯ АГРЕССИЕЙ
– Чем вы можете реально помочь в ситуациях, которые выглядят, честно говоря, достаточно безнадежно?
– Изучив международный опыт, мы за полтора года работы обучили более 300 человек управлять своим уровнем агрессии. Занятия по такой системе проводят в паре психотерапевт и психолог, мужчина и женщина, это обязательное условие – гендерное равенство. Курс включает не менее 15 занятий. Кризисный центр становится своего рода мостиком между участниками психосоциальной коррекционной программы, которую получает дебошир, и жертвой насилия, потому что на последнем этапе их учат совместному преодолению агрессии и позитивному взаимодействию. Например, если один начинает заводиться, встает, хочет уйти, то другому нельзя кричать в спину: стой, я хочу поговорить, ты куда? Есть ключевые слова, фразы, которые помогают успокоиться, снять напряжение. В прошлом году мы помогли восстановиться семи семьям, и пока, боюсь сглазить, больше эти женщины к нам не поступали.
– Со взрослыми понятно, а как помочь детям справляться с такими стрессами?
– Здесь большой вопрос. Мы, конечно, стараемся это делать, но пока в порядке самодеятельности. Наши законотворцы не спешат вносить дефиницию о жестоком обращении с детьми в закон, чтобы помощь в таких ситуациях вошла в стандарт специальных социальных услуг и появилась возможность разработать рекомендации по созданию индивидуальных планов взаимодействия с этими детьми. Не поверите, семь лет бьемся, чтобы указанное определение было законодательно закреплено, но пока нет реакции ни от депутатов, ни от комитета по охране прав детей, находящегося в структуре Минобразования.
МАЛЫШ ОТ МАЛЫШКИ
– И опять рискуете услышать в качестве возраженич о присоединении Казахстана к Конвенции о правах ребенка с ее ратификацией, о национальном соответствующем законе, о множественных видах социальной помощи от государства семьям с детьми.
НА СЕГОДНЯ ТОЛЬКО В КРИЗИСНОМ ЦЕНТРЕ АЛМАТЫ НАХОДИТСЯ 15 ЖЕНЩИН И 29 ДЕТЕЙ. НЕКОТОРЫЕ ГОРЕМЫЧНЫЕ МАМЫ С ЧЕТЫРЬМЯ-ПЯТЬЮ РЕБЯТИШКАМИ, КОТОРЫЕ ЕСЛИ НЕ ПОСТРАДАЛИ ФИЗИЧЕСКИ ПРИ СЕМЕЙНЫХ РАЗБОРКАХ, ТО ПЕРЕЖИЛИ ОГРОМНУЮ ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ ТРАВМУ. У ВОСЬМИЛЕТНЕГО МАЛЬЧИКА, В ЧЬЕМ ПРИСУТСТВИИ ОТЕЦ ЧУТЬ ЛИ НЕ ЕЖЕДНЕВНО ШВЫРЯЛ МАТЬ КУЛАКАМИ ИЗ УГЛА В УГОЛ, РАЗВИЛСЯ ТЯЖЕЛЫЙ ЭНУРЕЗ.
– Давайте разложим по полочкам. Первым пунктом плана первоочередных мер по выполнению указа президента о правах человека значится «Совершенствование механизмов взаимодействия с договорными органами ООН и специальными процедурами Совета ООН по правам человека». В конвенции безопасность ребенка, его право на получение помощи, особенно в ситуациях жестокого или пренебрежительного отношения, заявлено в числе приоритетных. Значит, и нашей стране необходимо приводить законодательство в соответствии с международными нормами.
Жестокость может проявляться в разных обличиях. Недавно были в алматинской школе-интернате для слабослышащих детей. Просто шок от увиденного… Помещение 30-х годов, с древними кроватями, на уроке труда девочки вместо шитья, вязания, освоения прочих полезных рукодельных навыков сидят со скучающим видом, уткнувшись в некие методические пособия. А ведь завтра им предстоит выйти за школьный порог. Неужели в перспективе остается только пенсия по инвалидности?
Мы многократно поднимаем вопросы о ранней беременности, которые у нас предпочитают как-то стыдливо замалчивать. В конце учебного года чуть ли не в каждой школе обнаруживается восьми-девятиклассница в «интересном» положении. Чтобы не ухудшать рейтинг, девочку потихоньку выключают из учебного процесса, выставив среднеарифметические оценки и на этом распрощавшись. Делается вид, что она продолжит обучение в вечерней школе или колледже, чего, как правило, не происходит. Один ребенок, зачастую ставший жертвой сексуального насилия взрослого мужчины, рожает другого ребенка. Путем сговора родителей и «сильного пола» сор из избы не выносят, в ряде случаев заключается брак, следом – быстрый развод. В итоге мы получаем большое количество молодых женщин с детьми, необразованных, без социальных лифтов, нуждающихся в помощи со стороны, в том числе и от государства.
– Но такая помощь поступает. Разве должно быть по-другому?
– Помощь – дело нужное и правильное. Только происходить она должна по иному принципу. У нас нет концепции поддержки семьи. Есть программы укрепления семейных ценностей, нравственно-этических норм, еще чего-то прекрасного и эфемерного. А надо элементарно выровнять государственную социальную политику в отношении семей, введя единое пособие на всех детей.
Сейчас адресная социальная помощь (АСП) превратилась в лазейку для коррупционных схем. Кто принесет разные справки, в том числе липовые, о низком доходе, или даже расторгнет брак, типа лишившись кормильца, тому ее и назначат. С одной стороны, эта практика ведет к иждивенчеству, с другой – демонстрирует несправедливость. Все дети должны быть равны перед законом, иметь одинаковые права, на равную финансовую поддержку в том числе. Сейчас наша рабочая группа, куда входят неправительственные организации, готовит очередной альтернативный доклад для ООН о положении детей в Казахстане. Не скрою, в нем будет отражен ряд острых моментов, что, возможно, не всем понравится. Но в вопросе реализации наилучших интересов ребенка не должно быть только парадной стороны.
Светлана СИНИЦКАЯ. Фото CABAR.asia
