31 мая в Казахстан отметили День памяти жертв политических репрессий
«БЕРЕЖНО ХРАНЯ ПАМЯТЬ О НЕСПРАВЕДЛИВО ОСУЖДЕННЫХ, МЫ СМОЖЕМ ПОСТРОИТЬ СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ, ФУНДАМЕНТОМ КОТОРОГО ОСТАЕТСЯ НАША НЕЗАВИСИМОСТЬ», – СКАЗАЛ ПРЕЗИДЕНТ КАЗАХСТАНА КАСЫМ-ЖОМАРТ ТОКАЕВ В МАЕ 2020 ГОДА, А 24 НОЯБРЯ ИМ БЫЛ ПОДПИСАН УКАЗ О СОЗДАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ ПО ПОЛНОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ ЖЕРТВ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ. [газетная статья]
Одним и з участников комиссии стала наш а собеседница Мара Губайдуллина, доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений и мировой экономики КазНУ им. аль-Фараби.
СНАЧАЛА БЫЛИ «ЧУДИКИ»
– Мара Шаукатовна, закон «О реабилитации жертв массовых политических репрессий» был принят в Казахстане еще в начале независимости, в 1993 году. Почти через 30 лет решено создать специальную структуру для работы в этой сфере. В чем ее необходимость?
– Не совсем так. На самом деле в горбачевскую эпоху уже начинался процесс открытия многих документов сталинского периода. А для суверенного Казахстана действительно первая комиссия была создана в год принятия закона, и тогда же открылись многие архивы, стал доступным ряд документов под грифом «секретно». Это явилось абсолютно новым шагом в гуманитарном направлении развития нашей страны. Мир увидел реальное подтверждение того, что Казахстан вступил на демократический путь. Ведь, согласитесь, для 90-х событие воспринималось как откровение, обрушивало привычные каноны зажатости общества и государственных запретов. Доступ в «святая святых» получили не только узкоспециализированные историки, архивисты, но и журналисты, и попросту многие желающие.
Правда, ситуация развивалась весьма своеобразно. Тех, кто давно и всерьез занимался поисками жертв политических репрессий и для кого такая открытость стала, можно сказать, большим подарком, оказалось немного. Время было нелегкое, гуманитарные и социальные науки ушли на задний план, как и интеллектуальная часть населения, озабоченная добыванием средств для выживания. Остались редкие, не побоюсь этого слова, чудики, которые заботам о хлебе насущном предпочли азарт поиска в приоткрывшихся документальных залежах.
Да и технически работать с документами было сложно. Сканирование еще не придумали, доступная фототехника не отличалась качеством.
Зато произошло одно очень важное событие: архив ЦК Компартии Казахстана был преобразован в архив президента, кадры остались прежние, опытные, и благодаря им удалось поднять на поверхность огромный массив документов. В особенности по Гулагу, Карлагу, Алжиру, по народам и этносам, оказавшимся на территории Казахстана, в том числе депортированным или находившимся в местах заключения.
Несколько раньше эта тема стала актуальной в Восточной Европе, странах Балтии, на Украине, которые отправляли к нам в страну запросы о судьбе своих репрессированных граждан, и открытие секретных ранее фондов помогло пролить свет и на многие события, и на отдельные персоналии.
ВОПРОСЫ И ДОНОСЫ
– Но все высветить тогда не удалось. Архивы и фонды через несколько лет вновь были закрыты. Почему?
– Стало понятно, что широкий доступ к документам не всегда хорош. Есть разница между серьезным научным подходом к изучению свидетельств сложной эпохи и желанием «накопать» компромата на тех или иных людей, пусть даже давно ушедших из жизни, чтобы употребить его для сведения счетов с ни в чем не виноватыми потомками. Но отделяя зерна от плевел, должна пояснить, что, несмотря на все сложности 90- х, тогда были собраны и изданы многотомные сборники, в которых содержатся блоки информации, представляющие огромную научную и публицистическую ценность. Они заключают в себе фактологию, приближенную к объективности.
Да, там помещены сведения о жестокости режима, его неправовых действиях – и в то же время факты о весьма сомнительном поведении самих граждан. Возьмем для примера Алма-Ату 1943 года. Идет война, и наш город представляет собой пестрый «вавилон», сплетение множества народов: поляки, которые участвовали в формировании армии Андерса, испанцы, венгры, немцы, евреи, японцы, американцы, называвшие себя антифашистами, масса эвакуированных с захваченных территорий Украины, Белоруссии, России. Происходит подселение к местным жителям, которым это, как правило, радости не добавляет. Вот письмо, отправленное городским властям с жалобой на испанцев. На работу те не ходят, песни поют, мешая спать, обувь и карточки получили… Возмущенные соседи требуют применить к ним строгие меры.
– Как-то это не вяжется с благостной картиной интернационализма, которая у всех у нас живет в сознании…
– В реальной жизни черное и белое перемешано. Нельзя забывать, в какое время это происходило. Вопрос для каждого стоял об элементарном обеспечении собственной семьи, жизнь поневоле и толкала к модели «свой – чужой».
ВОЗЬМЕМ ДЛЯ ПРИМЕРА АЛМА-АТУ 1943 ГОДА. ИДЕТ ВОЙНА, И НАШ ГОРОД ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПЕСТРЫЙ «ВАВИЛОН», СПЛЕТЕНИЕ МНОЖЕСТВА НАРОДОВ: ЯПОНЦЫ, АМЕРИКАНЦЫ, НЕМЦЫ. ПОЛЯКИ, КОТОРЫЕ УЧАСТВОВАЛИ В ФОРМИРОВАНИИ АРМИИ АНДЕРСА. ПРОИСХОДИТ ПОДСЕЛЕНИЕ В ЖИЛИЩА К МЕСТНЫМ ЖИТЕЛЯМ, КОТОРЫМ ЭТО, КАК ПРАВИЛО, РАДОСТИ НЕ ДОБАВЛЯЕТ. ВОТ ПИСЬМО, ОТПРАВЛЕННОЕ ГОРОДСКИМ ВЛАСТЯМ С ЖАЛОБОЙ НА ИСПАНЦЕВ. НА РАБОТУ ТЕ НЕ ХОДЯТ, ПЕСНИ ПОЮТ, МЕШАЯ СПАТЬ, ОБУВЬ И КАРТОЧКИ ПОЛУЧИЛИ.
А вот вам другой пример. Власть ведь тоже понимала, что столкновение людей на узкой тропке бытовых неурядиц до добра не доведет. Я читаю донесение руководству начальника Калининского РО НКВД, младшего лейтенанта госбезопасности о женщине из переселенцев, «некая Сладинская Екатерина Александровна, 1856 года рождения, одинокая», побирается, «живет в самых худших условиях без крыши над головой в силу преклонных лет и слабости», ее требуется отправить в дом престарелых, иначе она «может погибнуть где-нибудь под забором».
ХАЙП НЕ ПРОЙДЕТ
– Не проще ли предать забвению те далекие времена, простив и помянув предков? Ведь главное – чтобы это не повторилось.
– Забывчивость – штука коварная, она противоречит человеческой природе. Отказываясь от прошлого, от его знания и осмысления, мы рискуем будущим. Не зря говорится, что, пока не похоронен последний солдат, война не окончена. Пока имена всех безвинно пострадавших, прошедших через ссылки и лагерный ад, не будут названы, очищены от коросты неправедных приговоров, мы также не имеем права на спокойную совесть. Я из семьи, по которой проехал каток репрессий, были по приговору «тройки» расстреляны прадед и его брат. Я, конечно, их никогда не видела, но семейная боль жила и в моей душе. Поэтому вместе с пакетом документов из Оренбурга по реабилитации пришло чувство, что пройден и завершен важный этап в нашей родовой истории.
– В чем особенность действий комиссии-21?
– Перед нами стоит задача максимально раскрыть все белые пятна, поэтому и реабилитация обозначена как полная. Что имеется в виду? Если раньше ей подлежали основные приговоренные к той или иной мере наказания, то теперь реабилитация распространится на всех членов их семей, также пострадавших по факту родства, много смешанных семей: к примеру, жена – немка, муж азербайджанец, по социальному статусу он – красноармеец, жена из духовной или интеллигентной семьи. Кто оказался за бортом прошлой реабилитации.
В работу вовлечены не только историки а архивисты, но и представители разных социально-гуманитарных специальностей и, что крайне важно, юристов. Каждой исследуемой ситуации будет даваться качественная правовая оценка. Задача корректного и выверенного процесса – не только восстановить справедливость по отношению к огромному количеству людей, но и ни в коем случае не допустить обострения отношений между социальными слоями, отдельными гражданами, не дать повода к возникновению примитивных популистских теорий, имеющих цель добиться спекулятивного политического хайпа. Напротив, надо создать платформу для терпимости и примирения, понимания, что мы потомки тех, кто жил в иных условиях и обстоятельствах, в другой культурной и идеологической среде.
СУДЬБАМ НЕ МЕСТО В АРХИВАХ
– Неужели все тайное еще вчера станет сегодня явным? Ведь у каждой страны секреты всегда есть и будут.
– Не спорю. У нас задача не выведывать гостайны, а сосредоточиться на гуманитарном и правовом аспектах.
Представьте, что до сих пор стоит вопрос о численности репрессированных, статистика скачет от одного миллиона до шестидесяти. Разве позволительна столь вольная игра цифрами? Наше историческое прошлое мы не в силах изменить, зато можем изменить отношение к самим себе через его призму.
Новая комиссия состоит из девяти рабочих групп, ориентированных на отдельные области поиска. Одна из них, на мой взгляд, уникальная, занимается реабилитацией служителей духовенства из разных конфессий. Другая – по протестам, волнениям, восстаниям, эти материалы хранились под грифом «секретно», информация о них была мало кому известна.
Деятельность группы, в которой назначена руководить я, направлена на европейские народы, получившие принудительную «прописку» в казахстанских степях. Материалы по ним находятся в центральном госархиве и областном, в архиве президента, большой массив содержится в фондах КНБ и МВД. В сотрудничестве с Ассамблеей народа Казахстана, с научными и архивными учреждениями зарубежных стран, мы надеемся получить более объемные и приближенные к объективности сведения. Наиболее интересные и значительные итоги работы будем делать доступными через средства массовой информации, социальные сети.
Казахстан подписал практически все международные договоры и декларации по линии ООН, ОБСЕ, Евросоюза – о правах человека, о гражданском обществе, открытости и толерантности. Время от времени мы получаем упреки в том, что отстаем в их реализации по ряду позиций. Работа по политической реабилитации как наших соотечественников, так и граждан других стран, насильственно оказавшихся на территории Казахстана, является одним из важных аспектов выполнения международных обязательств, сохранения исторической памяти общества и государства.
СПРАВКА
Согласно указу президента РК Н.А. Назарбаева от 5 апреля 1997 года Днем памяти жертв политических репрессий объявлена дата 31 мая. Этот день служит напоминанием о страшных уроках и трагических событиях прошлого века. По некоторым данным в период с 1921 по 1954 годы общее количество осужденных в бывшем СССР составило 3 миллиона 777 тысяч, из которых к высшей мере наказания приговорили 642 тысячи человек. Казахстанцев среди них было 25 тысяч.
Светлана СИНИЦКАЯ
