Почему у нас разумные проекты нередко превращаются в неразумные дела
ЖИВОПИСНЫЙ СНИМОК КРАСИВОЙ ДЕВУШКИ НА ПРИРОДЕ МАЛО КОГО ОСТАВИТ РАВНОДУШНЫМ. В НАШЕМ ЖЕ СЛУЧАЕ ЭМОЦИИ ЛЮДЕЙ НАБРАЛИ ТАКУЮ СИЛУ, КОТОРУЮ МУЗЫКАНТЫ ОБОЗНАЧАЮТ ТЕРМИНОМ «ФОРТИССИМО». [газетная статья]
КРАСОТА – УБИЙСТВЕННАЯ СИЛА
Диспозиция такая: фотограф Оспан Али задумал проект «Я – дочь казахской степи», призывающий любить и беречь родную природу. Заметим, Оспан – хороший мастер, да и задуманная им инициатива заслуживает всяческого одобрения.
Однако первая же фотосессия этого проекта вызвала такое большое количество комментариев в социальных сетях, что об этом не преминули сообщить почти все наши новостные сайты. На этих фотографиях модель и актриса Альмира Турсын в разных нарядах и позах держит на руках новорожденного сайгачонка. Потом с ним (или с другим детенышем краснокнижной антилопы, сие неизвестно) запечатлелись и другие участники фотоэкспедиции.
Диапазон эмоций в комментариях довольно широкий: от «лучше бы снялась в роддоме» до «надо Минэкологии наказать». Симпатичная дочь степей Альмира Турсын ответила комментаторам, что снялась для сохранения сайги, потому как для степняков это животное всегда было святым.
Другая «дочь», директор департамента по связям с общественностью Министерства экологии, геологии и природных ресурсов Самал Ибраева, пояснила: поездка была согласована с комитетом лесного хозяйства и животного мира; ни один сайгак в итоге не пострадал (прямо как в титрах какого-нибудь боевика) и что тем, кто пишет подобные отзывы, надо научиться отделять зерна от плевел.
Попробуем отделить. В тех же комментариях мы находим слова вице-президента республиканской ассоциации «Табигат» Айнара Туганбекова о том, что к новорожденным антилопам следует подходить лишь специалистам, и то в научных целях, с соблюдением строгих требований (временных, санитарных и т. д.). Иначе мама-сайгак из-за впитавшихся в ее малыша чужих запахов или не найдет его, или побоится к нему подойти, в результате чего тот может умереть.
Другие зоологи и охотоведы-практики высказывают справедливые опасения: а что, если кто-то из взявших сайгачонка на руки болен, пусть даже бессимптомно? Где гарантия, что он не заразит детеныша, а тот – своих сородичей по стаду? Разные инфекции, как мы теперь абсолютно точно знаем, передаются путями неисповедимыми.
С другим специалистом, который, правда, не принимал участие в дискуссии – кандидатом биологических наук (имя которого мы пока называть не станем), мы побеседовали поподробнее и узнали об иной стороне дела.
Гораздо опаснее для животного не впитавшиеся от человека запахи, а полученный от общения с ним стресс. Как это происходит? Человек для «исторического» фото берет сайгачонка на руки. У животного возникает реакция сильной тревоги, провоцирующая мгновенные изменения в кровеносной, мышечной и нервной системах. Сигнал передается в определенный участок мозга – гипоталамус, потом происходит сильный выброс адреналина.
Состояние тревоги может длиться от нескольких часов до нескольких дней. В большинстве случаев в организме дикого животного происходят необратимые изменения в обмене веществ, резко падает сопротивляемость условиям среды, то бишь иммунитет. И тогда оно от истощения погибает. И необязательно сразу же после контакта с человеком. Позже.
Вот почему во время размножения животных (в основном апрель – июнь) в цивилизованных странах вводится «сезон тишины»: посещение людьми определенных лесных или степных угодий строго ограничивается. Нелишне вспомнить, что раньше, во времена иные, «сезон тишины» соблюдали и при нересте красной рыбы (осетровых): на лодках весла и уключины обматывали тряпками, чтоб не плескать и не скрипеть, а в прибрежных селах запрещалось даже звонить в колокола.
ГОРАЗДО ОПАСНЕЕ ДЛЯ ЖИВОТНОГО НЕ ВПИТАВШИЕСЯ ОТ ЧЕЛОВЕКА ЗАПАХИ, А ПОЛУЧЕННЫЙ ОТ ОБЩЕНИЯ С НИМ СТРЕСС. КАК ЭТО ПРОИСХОДИТ? ЧЕЛОВЕК ДЛЯ «ИСТОРИЧЕСКОГО» ФОТО БЕРЕТ САЙГАЧОНКА НА РУКИ. У ЖИВОТНОГО ВОЗНИКАЕТ РЕАКЦИЯ СИЛЬНОЙ ТРЕВОГИ, ПРОВОЦИРУЮЩАЯ МГНОВЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В КРОВЕНОСНОЙ, МЫШЕЧНОЙ И НЕРВНОЙ СИСТЕМАХ. СИГНАЛ ПЕРЕДАЕТСЯ В ОПРЕДЕЛЕННЫЙ УЧАСТОК МОЗГА – ГИПОТАЛАМУС, ПОТОМ ПРОИСХОДИТ СИЛЬНЫЙ ВЫБРОС АДРЕНАЛИНА.
Отделить зерна от плевел, то есть сорняков, – это отделить хорошее от плохого. Мы с вами увидели, что задумка про дочь степи – это дело хорошее. А вот его исполнение – плохое. Или скажем иначе: пшеничное зерно, облученное глупостью, выросло сорняком.
АРИЗОНА – МАНГЫШЛАК. В ЧЕМ РАЗНИЦА?
Почему же так произошло? Ладно, Самал Ибраева в мире фауны не специалист. Но таковые ведь должны быть в недрах Минэкологии? Оказывается, нет!
Наш собеседник, ученый-биолог, убежден: в Минэкологии сегодня днем с огнем не сыскать хотя бы одного профессионального специалиста-практика. Все сплошь менеджеры очень широкого профиля, как правило, с тремя (или даже больше) высшими образованиями. «Почему, – с грустной ноткой в голосе спрашивал он, – в Советском Союзе министр металлургии был из сталеваров, а начальник главного управления по охране и воспроизводству животного мира – из зоологов-охотоведов? А что у нас?»
Действительно, не согласиться с ним невозможно, когда видишь, как одни министерские специалисты с подачи «зеленых» общественников (в основном получателей иностранных грантов) запрещают у нас весеннюю охоту на селезней и медведей, тем самым плодя повсеместное браконьерство, пуская по миру охотхозяйства, закрывая интурохоту и оставляя без работы многие сотни егерей, абсолютное большинство из которых – жители сел.
А другие специалисты выдают разрешение на агитпоездки в места окота краснокнижных сайгаков. Хотя раньше, кто помнит, те же пресс-туры для журналистов проводились только во время авиаучета мигрирующей сайги.
Один из вице-министров, рассказал наш собеседник, как-то посетовал, что в ведомстве все меньше специалистов с профильным образованием. На что он чиновнику ответил: мол, вы же сами к этому руку приложили.
Становится понятным, что от всего этого, мягко скажем, непрофессионализма и случаются всякие казусы. Вот сам министр экологии. Выступая на брифинге в службе центральных коммуникаций, Магзум Маратович Мирзагалиев произнес спич о том, что если турист приехал куда-то с бутылками и пакетами, то он все потом должен увезти с собой. Дело, отметил он, именно в этом, а не в наличии в этих местах мусорных контейнеров. И добавил: практика показывает – чем больше таких контейнеров, тем больше мусора.
Да, что тут скажешь... Может, Магзум Маратович имел в виду урочище Бозжира в Мангистауской области, которое постепенно превращается из поистине сказочного, марсианского пейзажа в мусорную свалку на планете Земля? Где туристов нисколько не смущает плата в 80 тысяч тенге за аренду внедорожника. И где десяток инспекторов Кызылсайского природного парка не успевает убирать за этими туристами мусор, поскольку в этом сказочном месте до сих пор не установлены мусорные контейнеры. А не устанавливают их, наверное, не из-за нехватки средств, а потому, что мусора тогда будет еще больше.
А вот в другом сказочном месте – национальном парке Гранд Каньон, что в американском штате Аризона, есть для туристов специальные площадки с навесами, обзорным амфитеатром из местного известняка с видом на речку Колорадо, автозаправочной станцией и даже, извиняемся за подробность, санузлами со смывными унитазами. Да, чуть не забыли – и с мусорными контейнерами.
А еще в этом Гранд Каньоне есть свой полевой институт охраны природы, который при деятельной поддержке местной исполнительной власти реализует различные программы обучения молодежи. Сотни и тысячи молодых янки получают здесь возможность открывать, узнавать и исследовать то, что им интересно. Можно даже предположить, что они родную аризонскую природу будут любить и беречь со знанием дела.
Заранее не принимаем усмешек: мол, сравнили Соединенные Штаты с Казахстаном! И все-таки мы сравним. Конечно, не их возможности, а их подходы к красоте, которую им подарила матушка-природа.
БЫВАЮТ И СЫНОВЬЯ СТЕПИ
Примерно в то время, когда намечался проект «дочерей степи», в Кургальджинском природном заповеднике в 130 километрах от Нур-Султана, внесенном в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, случилось несчастье – массовый падеж сайги. Сильный дождь полил еще не сошедший снег, потом надолго забуранило, а ударивший после этого мороз покрыл все твердой ледяной коркой. Сайга от голода начала падать. Десятками, сотнями.
…Несколько лет назад одному из нас довелось в этих же местах видеть такую картину. Пара механизаторов из села Сабунды на «кировцах» снимала с поля снежный пласт. За ними, нисколько не боясь урчащей техники, шли сайгаки. Они то и дело наклоняли головы к освободившейся из снежного плена траве, как будто кланяясь доброте людской.
Эти механизаторы никакой проект не воплощали. Они спасали от голодной смерти сайгаков, по выражению фотомодели Турсын, святых животных. Спасали без этих самых фотосессий и социальной сетей. Просто они были настоящими сыновьями казахской степи…
Не все так плохо в родном отечестве. Вот совсем недавно специалист по связям с общественностью Самал Ибраева и ее коллеги по Минэкологии все-таки приняли во внимание общественный резонанс. И решили запретить фото- и видеосъемку краснокнижной антилопы во время ее окота.
Правильное решение. Теперь бы еще пару-тройку таких резонансов. Для закрепления и развития. А там, глядишь, и с Аризоной поравняемся.
Антон ЧИРКОВ, Борис КАДЬЯК
