Кто больше заинтересован в диалоге – власть или ее оппозиция?
ЖУРНАЛИСТЫ ВИКТОР ВЕРК И СЕРГЕЙ КОЗЛОВ – О ТЕКУЩИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЯХ В КАЗАХСТАНЕ. [газетная статья]
Сергей КОЗЛОВ: Как-то один казахстанский политолог на замечание, что в Казахстане нет никакого политического процесса, ответил: политический процесс идет всегда, даже когда его не видно. Так он, процесс, у нас идет или нет? И если идет, то куда? Прошли недавно митинги. Очередные, беспорядочные, стихийные, с каким-то не очень ясными требованиями «освободить политзаключенных» и вообще все поменять, власть убрать и допустить до нее оппозицию. Это политический процесс? И в то же время состоялось заседание Национального совета общественного согласия. О чем говорили? Да, по сути, ни о чем. Так, печкилавочки. Давайте жить дружно и делать реформы. Так что «над всей республикой по-прежнему безоблачное небо»… Иль я опять не прав?
Виктор ВЕРК: Между политическим процессом и его имитацией две большие разницы, как говорят в Одессе. Наш политический процесс действительно идет. Но идет он исключительно сверху. НСОД, который ты упомянул, абсолютно не интересует организаторов и участников уличных митингов. А те в свою очередь глубоко фиолетовы массовому сознанию. Вот митинги работяг в Актобе, Павлодаре или Шымкенте общество очень даже интересуют. Судя во всяком случае по соцсетям. И власть реагирует на них достаточно оперативно: обещает повысить зарплаты, улучшить условия труда и т. п. Но эти working class heroes совершенно не трогают ни нацсоветчиков на доверии, ни «уличную оппозицию» с ее «революционными» лозунгами. Между тем дедушка Ленин был тысячу раз прав, называя политику концентрированным выражением экономики. НСОД может сколько угодно играть в легитимизацию президентского «курса реформ», а те же актюбинские крановщики требуют не курса – плодов этих самых реформ. Они-то слышат об этом уже не один десяток лет – и столько же лет не видят результатов. А завтра может случиться знаешь что? Работягам просто надоест ждать, и они выйдут на улицы снова, но уже под знаменами тех, кто требует сменить власть и отпустить политзеков. История многих наших соседей свидетельствует о том, что такие метаморфозы происходят гораздо быстрее, чем хотелось бы…
ВИКТОР ВЕРК: «ГОСУДАРСТВО, БУДЬ ОНО ХОТЬ ТРИЖДЫ СЛЫШАЩИМ, ВСЕГДА ОКАЗЫВАЕТСЯ СВЕРХУ, ОНО ПРОСТО НЕ МЫСЛИТ ДЛЯ СЕБЯ ИНОЙ ПОЗЫ, КРОМЕ МИССИОНЕРСКОЙ. ВСЕ ЭТИ НСОДЫ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ СОВЕТЫ СОЗДАНЫ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ НАМ: ВОТ ВИДИТЕ, МЫ ВАС «ЮЗАЕМ», НО С РАЗРЕШЕНИЯ ОБЩЕСТВА И ПОД ЕГО КОНТРОЛЕМ!».
С. К.: Но мне кажется все-таки, что у нас установилась весьма долговременная стабильность, как бы к этому слову сейчас ни относились скептически. «Верхи не могут, а низы не хотят» – так ведь характеризовал предреволюционную ситуацию этот самый дедушка? А у нас верхи вполне себе могут, а низы, если и не хотят, то свое «не хотим» и выразить-то вразумительно не могут. Хотя обидно, честное слово. Тридцать лет прошло после выхода из того состояния, когда никакой альтернативной политической деятельности просто не разрешалось. Выросло уже поколение тех, кто мог бы и повзрослеть и как политики, и как общественные активисты. Нет, за тридцать лет все то же: долой проклятый режим, освободите политзаключенных, хотим перемен. Выходят на улицы несколько десятков протестующих, кричат, бьются в истерике, их вяжут полицейские и т. п. Все, как и тридцать лет тому назад. Вот только одно изменение – теперь вся эта трагикомедия ретранслируется в соцсетях, распаляя и без того нездоровую психику свергателей проклятого режима. А в НСОД рутина, ни к чему и никого не обязывающая. Хотя, казалось бы, этот НСОД должен был бы стать площадкой, на которой кипят страсти и в идеологических схватках сходятся противники и сторонники режима.
В. В.: Площадка, на которой кипят страсти, никогда не создается сверху – указом президента или распоряжением спикера парламента. Я сам по простоте душевной сначала принял НСОД за некое учредительное собрание: вот сейчас они разработают новый пакет прогрессивных реформ, чуть ли не конституцию перепишут. А президенту, которому нужна политическая опора, не останется ничего, кроме как поддержать этот общественный порыв, подтвердив, ко всеобщему восторгу, решимость строить «слышащее государство».
Но такой задачи власть не ставила изначально, ее миссия – самосохраниться, обернув себя в красивый фантик «слышащего государства». Там дубки краснокнижные спилили – безобразие, высадить новые! Тут в заповедном месте отель строить собрались – возмутительно, срочно подыскать новое место! Это не политический процесс, а пожарная реакция на спорадические всплески общественного недовольства. Так реагирует ресторанный кельнер на возмущение клиента, нашедшего муху в своей тарелке. После «прокола» уволят повара или даже сошефа – до следующей мухи. А тут всю систему менять надо – вентиляционную, санитарную, надзорную! А как это возможно, если задача стоит диаметрально противоположенная: сохранить систему в неприкосновенности? Государство, будь оно хоть трижды слышащим, всегда оказывается сверху, оно просто не мыслит для себя иной позы, кроме миссионерской. Все эти НСОДы и общественные советы созданы исключительно для того, чтобы сказать нам: вот видите, мы вас «юзаем», но с разрешения общества и под его контролем! А в какой-нибудь Швейцарии любой шаг власти возможен только с одобрения референдума жителей страны, кантона или города. Вот что называется политическим процессом. У нас же пока лишь пытаются изобразить что-то похожее. В стране слишком много государства и катастрофически мало самоорганизованного общества. Оно разрознено, атомизировано. Хотя какие-то процессы все же идут. Но они, к сожалению, организованы сверху. Любая другая модель организации объявляется экстремистской и гасится в зародыше.
СЕРГЕЙ КОЗЛОВ: «ПРОТЕСТОВАТЬ НЕ ЗА КОГО. ВСЯ ЭТА ОППОЗИЦИОННАЯ ПУБЛИКА ПРОСТО НЕСЕРЬЕЗНА. НЕТ У НЕЕ, КАК И ТЫ ЗДЕСЬ СКАЗАЛ, НИ СВОИХ ГЛУБОКИХ ИДЕЙ, НИ ПРОРАБОТАННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОГРАММ, НИ НАСТОЯЩЕЙ ПОДДЕРЖКИ ДАЖЕ ИЗ ТОГО ЖЕ ЗАОКЕАНСКОГО ОБКОМА».
Вот посмотри на последнее ноу-хау спикера мажилиса – межпартийный совет. Сначала три из шести зарегистрированных партий не пустили в депутатский корпус, а теперь говорят: ваши идеи очень важны для нас, оставайтесь на линии… Хотя по данным альтернативного подсчета голосов на выборах 10 января, две из этих трех партий как минимум преодолели семипроцентный проходной барьер. Третья, как ты помнишь, снялась с дистанции заранее – якобы по собственной инициативе. Что это, если не косвенное признание классической формулы: важно не как голосуют, а кто считает? А в итоге государство опять оказалось в миссионерской позе. Формально вроде бы не придерешься – вот видите, мы хотим учесть все мнения, существующие на партийном поле. А по сути это трудно назвать иначе, чем изощренным издевательством. Ведь если партии, не получившие поддержку избирателей, приглашают не просто «посоветоваться», но даже участвовать в рабочих группах по подготовке законопроектов, то тем самым признают – опять же косвенно – нарисованные заранее результаты свободного волеизъявления электората. Вот такие причудливые плоды приносит политический процесс по-казахстански. При этом многие политологи не скрывают восторга: мол, результаты – ерунда, зато посмотрите, как идет процесс!
С. К.: Но тем не менее какой-никакой, но процесс все же идет. Хотя бы осмысления того, что столь нужная нам действенная оппозиция явно недейственна… Даже если его, процесса, не видно или власть не желает его видеть. Да, решает не улица, решается все в неких кабинетах и политтехнологических центрах. И пока что там, где внимательно следят за нашим происходящим, считают, что процесс еще не дошел до определенного уровня. Но работа ими ведется. Надеюсь, что там, наверху нашей власти, это понимают. Но понимать мало, делать дело надо. Не имитировать слышащее государство и какие-нибудь общественные советы, а создавать реальные дискуссионные площадки, как я уже сказал. И не бояться того, что на них будут говорить очень резкие вещи. А скорее напротив, инициировать все это в открытую, чтобы претензии звучали в полный голос. В рамках приличия, конечно, как принято сегодня выражаться, без экстремизма и провокационных призывов. Таких речей мы не слышим и не услышим в парламенте. Теперь это понятно, других депутатов у нас нет, а те, что есть, после выборов превращаются в очень приличных членов «нотариальной конторы при высшей власти».
В. В.: Вот опять ты предлагаешь делать это сверху! Пойми, государство сегодня – далеко не самый авторитетный игрок на политическом поле. Другой вопрос, что у противоположной команды нет ни авторитетных тренеров, ни приличных игроков, ни даже понимания того, какого результата она хочет добиться. А команда власти говорит: у вас в составе нет звезд, нет денег на их покупку, да и вообще вы играть не умеете. Поэтому садитесь-ка на трибуны и смотрите, как играют мастера. Смотрите и учитесь! Когда научитесь, дадим вам пару раз ударить по мячу. А вы с трибун можете подсказывать, как нам лучше строить атаки – только без мата и всяких там провокационных призывов, иначе охрана выведет смутьянов со стадиона.
Как, по-твоему, на это будут реагировать? Правильно, разойдутся по домам, не дожидаясь окончания матча: играйте сами, такой футбол нам не нужен! Вот, собственно, и все, что нужно знать о казахстанском политическом процессе: это игра в одни ворота с заранее известным результатом…
С. К.: Ну и если подвести какой-то промежуточный итог, то он очевиден. Протестующие будут протестовать, подавляющие протесты будут их подавлять, а должностные лица будут по-прежнему организовывать «диалог оппозиции и власти». Все те, кто сетует на неспособность масс выйти десятками тысяч на улицы, будут дежурно сетовать на низкую политическую культуру наших людей. Причем особенность этого процесса еще и в том, что те десятки тысяч, которые, быть может, и вышли бы протестовать, видят, что, извиняюсь, хрен редьки не слаще. Протестовать не за кого. Вся эта оппозиционная публика просто несерьезна. Нет у нее, как и ты здесь сказал, ни своих глубоких идей, ни проработанных политических и экономических программ, ни настоящей поддержки даже из того же заокеанского обкома. Ничегошеньки у нее пока нет. Может, появится, но сегодня, кроме власти, не видно ни одного сколько-нибудь серьезного политического игрока. Так что спи спокойно, гражданин начальник. Во всяком случае пока…
В. В.: Согласен, но с оговоркой: спокойный сон «гражданина начальника» может прерваться в любой момент. Но тогда начнется игра без правил, в которой обычно не бывает победителей.
