1 декабря 1991 года страна выбрала не только первого президента, но и свою судьбу
ЖУРНАЛИСТЫ ВИКТОР ВЕРК И СЕРГЕЙ КОЗЛОВ – О ПОЯВЛЕНИИ ЭТОГО ЗНАКОВОГО («ЭПОХАЛЬНОГО») ПРАЗДНИКА В НАШЕМ КАЛЕНДАРЕ И О ТОМ, КАКОЕ ОН СЕГОДНЯ ИМЕЕТ ДЛЯ НАС ЗНАЧЕНИЕ. [газетная статья]
Сергей КОЗЛОВ: Мы сейчас все равно не охватим даже малой толики всего того, что произошло за эти почти три десятка лет, когда Нурсултана Назарбаева впервые избрали главой уже суверенного Казахстана. Да это и не нужно, написаны уже сотни томов – «и это все о нем». И отношение к этому дню, 1 декабря, да и к самому Нурсултану Абишевичу нельзя назвать однозначным. Есть, есть наши современники, которые воспринимают реальность совсем иначе. Но не о них речь, такие всегда были и будут. Поездил я с первым президентом немало, был в его журналистском пуле и множество раз наблюдал его в самых разных ситуациях, порой даже очень неоднозначных.
Виктор ВЕРК: И какое же у тебя сложилось о нем мнение? Тоже неоднозначное?
С. К.: Ты прекрасно знаешь, что мнение журналиста – это вечная борьба между «я вижу, я понимаю, я должен». Вижу происходящие события, понимаю, что порождены они процессами, подчас просто невидимыми, а должен рассказать об этом так, чтобы читатель, слушатель, зритель узнал и увидел как можно больше. В 1996 году шли, я бы сказал, мучительные переговоры по созданию центральноазиатского союза. Итоговая пресс-конференция трех лидеров – Назарбаева, Каримова и Акаева. Ислам Абдуганиевич всем своим видом демонстрирует неприятие и самой идеи союза, и, так сказать, такое же личное отношение к своему кыргызскому коллеге. «Мне идея союза очень близка», – говорит в своем выступлении Аскар Акаев. «А мне нет», – перебивает его Каримов. Между ними за столом сидит Нурсултан Назарбаев и ведет пресс-конференцию. Пауза, все смотрят на него. Ясно, что и переговоры, которые продолжались до самой ночи, и вся эта встреча, похоже, проваливаются. «Я думаю, что все мы устали, – с улыбкой говорит Назарбаев, поворачивается к Каримову, – и нужно отдохнуть, да? Ну и снова поговорить на свежую, так сказать, голову». Вот, казалось бы, ничего такого не сказал. А Ислама Абдуганиевича как бы поставил в некое положение… Журналисты рассмеялись, но все все поняли после одной буквально назарбаевской фразы, да еще произнесенной с таким спокойствием и иронией, кто тянет весь процесс вниз, кто пытается его спасти и кто здесь статист. В целом оценили – кто политик, а кто в политику играет ради своих амбиций.
ВИКТОР ВЕРК: «В ПЕРВЫЕ ГОДЫ НЕЗАВИСИМОСТИ, ОН БЫЛ УДИВИТЕЛЬНО ДОСТУПЕН, ЕГО МОЖНО БЫЛО ВСТРЕТИТЬ В КУЛУАРАХ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА, А ВЕСНОЙ И РАННЕЙ ОСЕНЬЮ – В ПАРЧКЕ ПЕРЕД ЗДАНИЕМ ВС, ОБЩАЮЩИМСЯ С ДЕПУТАТАМИ, НЕ ВОЗБРАНЯЛОСЬ ДАЖЕ ПОДОЙТИ И ЗАДАТЬ ЕМУ ВОПРОС…».
В. В.: Ну, Нурсултан Абишевич, конечно, доказал за эти годы, что он прирожденный политик. Это признают все. Помню, как в Киеве, где мы с семьей провели неделю, возвращаясь с отдыха, люди, узнав, откуда мы, завистливо вздыхали: «Вам хорошо, у вас Назарбаев…». Но я убежденный либерал-западник, воспитанный на ротапринтных перепечатках диссидентов, прорывающихся сквозь вой глушилок эфирах «Голоса Америки», рассказах отца про идеологический «дебилизм-сталинской» эпохи, всегда воспринимал нашего первого президента как немного «исправленного и дополненного» первого секретаря ЦК. С годами это восприятие существенно изменилось, но осталось, пожалуй, болезненное, почти натуралистичное ощущение неуклонного «бронзовения» власти в целом и ее верховного носителя, в частности. И чем дальше заходил этот процесс, тем больше позволяли себе люди, имевшие доступ к бессменному «ноль первому». Я, в отличие от тебя, никогда не входил в президентский пул и не стремился. Свою задачу видел в том, чтобы анализировать шаги, решения и тайные пружины власти. Со многими из окружения Назарбаева беседовал о нем. И сделал вывод: нашему народу именно такой и нужен – человек, способный вскружить плебсу головы прожектами будущего процветания, чтобы в это время решать текущие задачи – страны, своего окружения и свои собственные. И надо отдать должное Нурсултану Абишевичу: ему в целом очень неплохо удавалось и третье, и второе, и даже первое. Во всяком случае относительно других бывших советских Казахстан, безусловно, благополучен.
С. К.: Мало кто из наших коллег может, так сказать, похвастаться личными беседами с Назарбаевым. Так, чтобы ни пресс-секретаря, никого рядом не было. Да и я не хвастаюсь, однако у меня такие встречи были. И кстати, как бы в ответ на твое замечание, мне очень было интересно работать в президентском пуле – и по-человечески, и профессионально. Так вот о самой памятной встрече в июле 1993-го, когда летели мы в президентском самолете на конференцию ОЭСР в Стамбул. Вначале в президентском салоне сидели втроем – кроме нас был еще советник Тулеген Жукеев, но вскоре он ушел. И вот тогдашний разговор с Нурсултаном Абишевичем выдался увлекательным. И долгим. И о прошлом, и о будущем – каким Назарбаев его видел…
В. В.: И как? Совпало это видение с тем, что потом произошло?
СЕРГЕЙ КОЗЛОВ: «ОН ПРАГМАТИК, И КОГДА ЕГО УПРЕКАЮТ В ОТСУТСТВИИ ДЕМОКРАТИЗМА И В СТРЕМЛЕНИИ К АВТОРИТАРИЗМУ, ТО МНЕ ВИДЯТСЯ ЭТИ УПРЕКИ БЕСПОЧВЕННЫМИ».
С. К.: И да, и нет… Даотнейшая реальность оказалась сложнее, чем она виделась тогда, в начале 90-х. Нурсултану Абишевичу пришлось менять и свои приоритеты, и тактику – в соответствии с этой реальностью. Он прагматик, и когда его упрекают в отсутствии демократизма и в стремлении к авторитаризму, то мне видятся эти упреки беспочвенными. Тогда, в 93-м, ему важно было запустить некий алгоритм развития, но пришлось ради этого поступиться некими – нет, не принципами – временными выгодами переходного периода. Нужна была жесткость в проведении этого сугубо прагматичного курса. Поэтому и появился тезис: вначале экономика, а потом политика. Создать динамично развивающееся общество с твердой, адекватно реагирующей на вызовы властью. Пусть это даже на какое-то время несколько притормозит развитие политических институтов. Разовьются, никуда не денутся, жизнь возьмет свое. Главное, чтобы корабль шел устойчиво и в нужном направлении.
В. В.: Я хорошо помню две короткие и почти случайные встречи с ним в середине – конце 90-х. Не буду говорить о подробностях, они мало кому интересны. Скажу лишь, что меня поразило ощущение какого-то беспокойства, что ли, исходящее от него. На президента будто давил какой-то груз… Его летописцы, должно быть, назвали бы это «грузом ответственности». Я же отметил для себя то, как он «отяжелел» в сравнении с началом десятилетия. Тогда, в первые годы независимости, он был удивительно доступен, его можно было встретить в кулуарах Верховного Совета, а весной и ранней осенью – в парчке перед зданием ВС, общающимся с депутатами, не возбранялось даже подойти и задать ему вопрос…
А спустя каких-нибудь пять-восемь лет я увидел совсем другого Назарбаева – напряженного, почти замкнутого в себе… И решил для себя, что шапка Мономаха далеко не завидная участь… Ведь тогда уже вся страна была фактически «сосредоточена» на нем, он был де-факто единственным реальным политиком, межэлитным арбитром, сдерживающим амбиции не только кланов, но еще и членов собственной семьи. Так что для меня 1 декабря – праздник весьма и весьма не однозначный. А сам Нурсултан Назарбаев – убедительнейшее доказательство полезности регулярной смены власти.
С. К.: Что ты хочешь этим сказать?
В. В.: Только то, что, вопервых, доля многолетнего авторитарного правителя далеко не каждому по силам. А во-вторых, главный минус Назарбаева в том, что он приучил общество к патернализму. Не зря его много лет за глаза называли «папой». Это чувствуется во всем, даже в наименовании даты, которую страна отметила вчера. По-хорошему этот день должен называться Днем президентской республики. Ну, или еще как-нибудь в этом роде. А у нас получается, что все достижения государства связаны исключительно с одним человеком, пусть и действительно выдающимся политиком. Все остальные институты власти – правительство, парламент, суды, не говоря уже об общественных институтах – глубоко вторичны. Де-юре второго человека в государстве, председателя сената, вообще почти не вспоминают. Неформально вторым во властной иерархии считается глава правительства. Но давай признаем честно: пальцев одной руки хватит, чтобы дважды пересчитать политических тяжеловесов на посту премьера. Остальные – фигуры технические.
С. К.: Я не хочу сказать, что все, что Нурсултан Абишевич сделал (особенно в сравнении с тем, что он мечтал сделать в начале 90-х), мне очень нравится. Но сделал он неизмеримо больше, чем многие другие постсоветские лидеры, которые, прошу прощения, постоянно клянчат деньги у своих патронов как на Востоке, так и на Западе. Которые до сих пор не провел и даже десятой доли тех преобразований, на которые решился и осуществил Назарбаев. Казахстан, при всех вопросах к его нынешнему положению, – это современная рыночная страна. Достаточно почувствовать это, побывав в той же Белоруссии, я уж не говорю про братские Туркменистан или Узбекистан. Мы открыты миру, это стало естественным для нас, и мы это уже не воспринимаем своим преимуществом. При этом, повторюсь, Назарбаев находился всегда в жесткой системе координат и принимал решения под постоянным давлением как обстоятельств, так и охотников повернуть страну в свою, выгодную не нам, сторону. И наконец, пресловутый транзит власти. Кто его реализовал так, как Назарбаев? Лукашенко? Ниязов? Саакашвили? Много говорят о том, что, мол, Елбасы до сих пор обладает реальной властью, а все остальное – вторично. Категорически не согласен. Ответственность сегодня лежит на втором президенте и его команде. А то, что Назарбаев в политической жизни присутствует, и как явно присутствует, насколько реально присутствует, – это лишь говорит о том, что так необходимо, так должно быть. Мог бы развить эту тему, но не место и не время.
В. В.: Не буду спорить. Назарбаев, руководствуясь почти запредельным политическим чутьем, многое сделал на опережение, и правильно сделал. Но он не создал достаточно надежного человеческого задела. Даже партию своего имени не превратил в «коллективного Назарбаева», способного эффективно продолжать его курс. Вот скажи, кто бы дал Байбеку провести эти самые праймериз, не отойди Назарбаев от руля «Нур Отана»? Очевидно же, что эта партия живет его именем, кормится на его имени. А кто гарантирует, что дальше все будет по его заветам? Придут новые люди, не отягощенные памятью о личности первого президента, но благодарные первому президенту как институту власти, благодаря которому удалось сохранить страну для будущих поколений.
Для меня отмеченный вчера праздник имеет именно такой смысл. Если же говорить о ближайшем будущем, то я надеюсь: чем меньше действующие депутаты, министры и вообще вся управленческая элита будет смотреть вверх, а чем чаще вперед, тем скорее общество привыкнет к смене власти – второго президента, третьего, пятого… Иначе в нашем календаре в один прекрасный момент не останется рабочих дней…
С. К.: Роль личности в истории… В нашей истории, сколько уж об этом сказано. Кто-то иронизирует: «Была бы личность». Была и есть. Личность человека, которого судьба выбрала стать первым. Менялась ли личность Назарбаева все эти годы? Мы уже сказали, что, безусловно, Назарбаев 80-х или 90-х годов века прошлого – это не Назарбаев века нынешнего. Менялся вместе с эпохой? А может, он менял эпоху? Как он когда-то сказал нам, журналистам, во время традиционного общения накануне Нового года (была такая традиция – бокал шампанского от президента): «Завтра вынапишете о дне сегодняшнем, и это уже будет история, то есть вы ее тоже пишете, как и политологи, и историки. Так что отвечать будем вместе. Я – за то, что сделал, вы – за то, как об этом расскажете».
