Можно ли определить центр страны с помощью «политического циркуля»?
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ЖУРНАЛИСТЫ ВИКТОР ВЕРК И СЕРГЕЙ КОЗЛОВ РЕШИЛИ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ПРАЗДНОВАНИЮ ДНЯ СТОЛИЦЫ КАЗАХСТАНА. [газетная статья]
Сергей КОЗЛОВ: Признаться, дремучему провинциалу, коим я стал с некоторых пор, сложно говорить о столице… Особенно когда в нее приезжаешь. Всегда странные ощущения. Много большого, бетонного и стеклянного. Размах и мощь архитектурной (главным образом иноземной) мысли. Иной раз вдруг ловишь себя на мысли, что Дубай с Нью-Йорком как бы послужили этому городу модульными макетами. Это, конечно, вполне объяснимо, ну не Париж же с Лондоном, правда? Ведь обещано было когда-то в середине 90-х годов прошлого века, что построен будет именно город XXI века. И вот он стоит. «А без меня здесь ничего бы не стояло…» Помнишь такую советскую песенку? Нет, я сейчас не о бароне Нормане Фостере…
СЕРГЕЙ КОЗЛОВ: «В ДЕКАБРЕ 95-ГО ВЫСАДИЛСЯ В АКМОЛЕ ПЕРВЫЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ДЕСАНТ. ЦЕЛЫЙ САМОЛЕТ ИНОЗЕМНЫХ ПОСЛОВ. МОРОЗ СТОЯЛ ГРАДУСОВ ПОД 35. ВЕТРИЩЕ. ИРАНСКИЙ ПОСОЛ ПРИЛЕТЕЛ БЕЗ ГОЛОВНОГО УБОРА И СХОДИЛ ПО ТРАПУ ПРИСЕДАЯ И ЗАКРЫВАЯ РУКАМИ ГОЛОВУ. ПРИ ЕГО ВСТУПЛЕНИИ НА АКМОЛИНСКУЮ ЗЕМЛЮ АНДРЕЙ БРАУН, ГЛАВА МЕСТНОЙ АДМИНИСТРАЦИИ, СНЯЛ СО СВОЕЙ ГОЛОВУ ВЕЛИЧЕСТВЕННУЮ МЕХОВУЮ ШАПКУ И НАДЕЛ ЕЕ НА ГОЛОВУ ДОРОГОГО ГОСТЯ»?
Виктор ВЕРК: Понятное дело, ведь Фостер – просто архитектор (хоть и маститый). А тот, на кого ты намекаешь, – главный архитектор всех наших побед. И конечно же, нашей столицы, о которой мы сегодня взялись побазарить. У меня этот Нью-Целиноград всегда ассоциировался с кубиком Рубика: одна грань блестит и сверкает, а стоит слегка повернуть – увидишь старый, добрый, местами облезлый «совок». Впрочем, такова планида всех столиц, а вычерченных «политическим циркулем» – подавно. Вспоминаю, как в детстве я из родной Караганды пилил с отцом на стареньком газике в этот самый Целиноград, на въезде в который по карагандинской трассе стоял магазин «Кооператор», полный, благодаря заботам первого секретаря обкома Андрея Георгиевича Брауна, сырами, колбасами, сосисками и прочими давно не виданными в остальном отечестве деликатесами. Сам магазинишко был абсолютно сер и невзрачен, чего не скажешь о его «начинке»… И вот много лет спустя впервые приезжаю в новую столицу нашей родины, захожу в магазин в поисках пожрать (жил в пустой на тот момент квартире тещи, ответ работника канцелярии правительства). И что я вижу? Полупустые, кое-как оформленные прилавки, сонные физии местных продавщиц и… грозного вида охранника, ходящего за мной по пятам. На мой недоуменный взгляд он начинает ворчать: мол, понаехали тут, шастают, а потом у нас товары пропадают! Было это еще в Акмоле, которая аккурат в день завершения моей командировки стала Астаной…
ВИКТОР ВЕРК: «У МЕНЯ ЭТОТ НЬЮ-ЦЕЛИНОГРАД ВСЕГДА АССОЦИИРОВАЛСЯ С КУБИКОМ РУБИКА: ОДНА ГРАНЬ БЛЕСТИТ И СВЕРКАЕТ, А СТОИТ СЛЕГКА ПОВЕРНУТЬ – УВИДИШЬ СТАРЫЙ, ДОБРЫЙ, МЕСТАМИ ОБЛЕЗЛЫЙ «СОВОК». ВПРОЧЕМ, ТАКОВА ПЛАНИДА ВСЕХ СТОЛИЦ, А ВЫЧЕРЧЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИМ ЦИРКУЛЕМ – ПОДАВНО».
С. К.: Вспомнить можно всякое и многое. Кстати, хорошо помню обсуждение 6 июля 1994 года вопроса о возможности переноса столицы в Верховном совете приснопамятного 13-го созыва. Немного, наверное, людей знают, что первоначально первый пункт постановления этого органа звучал иначе: не «согласиться с предложением … о переносе столицы в г. Акмолу», а «рассмотреть вопрос о возможности переноса столицы». Но буквально в последний момент после бурных дебатов прозвучало предложение Владимира Васильевича Чернышева, добрая ему память. А смысл сказанного им был таков: давайте пойдем навстречу президенту и сделаем ему подарок в день рождения – дадим согласие на его предложение. Я был в тот день в зале заседаний. Кстати, инициатором идеи было твердо обещано, что ни копейки бюджетной на перенос и обустройство столицы потрачено не будет – за все, мол, заплатят иностранные инвесторы. И если честно, никто всерьез тогда в перенос столицы не верил. Про барона Фостера не знаю, а вот депутаты точно не отнеслись к подарку с должной прозорливостью. И как выяснилось, оказались в истории…
В. В.: Действительно, тогда это казалось ненаучной фантастикой. Ходило множество самых экзотических версий. Ну, например: президент вынужден будет публично отказаться от планов переезда до тех пор, пока в Акмоле не вырубят все до единого тополя, поскольку у первой леди аллергия на их пух. А раз там растут по большей части тополя и карагачи, то придется сажать новые деревья и ждать, пока они вырастут. То есть переезд состоится в лучшем случае лет через десять. Сейчас это воспринимается как бред, а тогда подобную «аналитику» в газетах полосами печатали… Это было в 1994-м, а уже через год некоторые алматинские издания стали публиковать «обменные» страницы с будущими столичными газетами. Сказка становилась былью не по дням, а по часам...
С. К.: Вехи столичные… В декабре 95-го высадился в Акмоле первый дипломатический десант. Целый самолет иноземных послов. Мороз стоял градусов под 35. Ветрище. Иранский посол прилетел без головного убора и сходил по трапу приседая и закрывая руками голову. При его вступлении на акмолинскую землю Андрей Браун, глава местной администрации, снял свою монументальную меховую шапку и водрузил ее на жестоко застуженную голову дорогого гостя. Иранец тут же опустил уши. Шапочные. И не снимал подарок всю поездку, даже когда заходил в здания. А представлявшая тогда США дама (не будем называть имен) приехала в изящном легковатом красном пальто и в шляпке такого же цвета. Тоже выглядело экзотично. Андрей Георгиевич возил гостей по акмолинским, заваленным сугробами пустошам, заставлял выходить из автобуса и, наслаждаясь историческим моментом, убедительными жестами предрекал: скоро, очень скоро здесь будет построено… Много, очень много и очень современно, красиво, добротно и невиданно. Послы, вяло выходившие на стужу, прятались за поднятыми воротниками и молча водили красными носами по направлению указующей акимовской длани. И после обещаний Брауна суетливой толпой устремлялись обратно к автобусу, толкаясь у его дверей. А потом был банкет в бывшем Доме пионеров, с речами и художественным представлением местных коллективов. Не знаю, кто планировал сие мероприятие, но почему-то после выступления именно иранского посла на сцену вышли полуодетые девицы и исполнили что-то в стиле канкана. Кстати, после иранца и девиц слово дали даме в красной шляпке – послу США…
В. В.: А я вспоминаю свое интервью с тогдашним министром труда Натальей Коржовой. Какой-то темный и маленький министерский кабинет с непонятным закутком вместо приемной… Сидели мы с Натальей Артемовной долго, за окном уже сгустился мрак зимнего вечера. И вдруг она спрашивает, не хочу ли я перекусить. Посылает помощницу в магазинчик за углом, та приносит пяток холодных пирожков и две бутылки кефира – одну мне, другую министру, расстилает прямо на приставном столе для совещаний газету, и мы ужинаем, не прекращая интервью. Вот так походно-полевой быт первых месяцев после переезда сблизил власть и нас, медийщиков. Правда, это очень скоро сошло на нет – сразу после того, как госмужи перебрались на левый берег.
С. К.: А в июне 1998-го на площади возле акимата было торжественное празднование новой столицы. Много кто приехал. Культовая тогда группа «На-на», например. Ели-пили дня три. Было действительно необычайно весело. Нурсултан Абишевич появился на концерте неожиданно, в сопровождении коллег Леонида Кучмы и Аскара Акаева. И трио президентское великолепно спело на сцене ко всеобщему восхищению «Ти ж мене пидманула, ти ж мене пидвела…». Можно было спокойненько сфотаться, скажем, с любым министром или с главой какой-нибудь областной администрации, не говоря уже о депутатах. Гуляли все. Нравы были еще не столичные. Но потом, как говаривал Ося Бендер, праздники кончились и настали суровые трудовые будни. Перенести-то перенесли столицу, но славный Целиноград мало на нее тогда походил. Особенно если учесть историческую участь, которая ей была уготована: стать не только центром страны, но и всей, так сказать, Центральной Азии. В то время звучали и такие лозунги.
В. В.: Правобережный город и сейчас местами предстает Целиноградом, а вот левобережный… Знаешь, это просто какая-то аллегория страны: сверкающий, нарядный, современный левый берег – это власть, а кое-как прикрытый новыми стенными панелями правый – народ. И со временем, хотя столица без всякой иронии растет и хорошеет, эта пропасть становится только очевиднее. Похоже, не только Стамбул – «город контрастов».
С. К.: Ну, вообще-то, все проверяется временем. Особенно такие, как ныне выражаются, проекты, как этот. Когда в 1994-м всерьез прозвучало слово «перенос», мы, журналисты, как и положено, бросились эту тему досконально изучать. И узнали много интересного. Почему, например, отменили в конце 50-х годов тогдашний хрущевский перенос столицы из Алма-Аты в Целиноград, – совсем не по той причине, о которой вещают современные, с позволения сказать, историки. Тогда были созданы исследовательские группы самых разных специалистов из Москвы, Ленинграда, Новосибирска. Они изучали все в Целинограде: почву, воду (в том числе грунтовые воды), климат, природу, инфраструктуру и прочее. Ну и выводы дали руководству СССР соответствующие… Сам читал некоторые документы того периода. Но время идет, меняются техника и технологии, меняются люди. Меняются, в конце концов, имена и названия. Будет ли все это меняться в будущем? Да кто же его знает. Разве что, барон Фостер…
В. В.: Я тоже читал некоторые документы. А кроме того, слышал от аксакалов фольклорную, скажем так, версию о том, почему столетиями никто не селился на левом берегу Ишима. Но об этом лучше не будем… Вот моя покойная мама, геолог, рассказывала, что под левым берегом моренное озеро, поэтому земная кора там, скажем так, склонна к подвижности. Так что все может измениться. Как говорится, ничто не вечно под луной…
СТОЛИЦЫ КАЗАХСТАНА
(В XX-XXI ВЕКАХ)
ОРЕНБУРГ (10 ИЮЛЯ 1919 — 16 ИЮЛЯ 1925)
КЗЫЛ-ОРДА (17 ИЮЛЯ 1925 — 2 АПРЕЛЯ 1927)
АЛМА-АТА (3 АПРЕЛЯ 1927 — 27 ДЕКАБРЯ 1993)
АЛМАТЫ (28 ДЕКАБРЯ 1993 — 9 ДЕКАБРЯ 1997)
АКМОЛА (10 ДЕКАБРЯ 1997 — 5 МАЯ 1998)
АСТАНА (6 МАЯ 1998 — 22 МАРТА 2019)
НУР-СУЛТАН (23 МАРТА 2019 — НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ)
