СОДРУЖЕСТВО НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ ОБЪЯВЛЯЕТ 2023-Й ГОДОМ РУССКОГО ЯЗЫКА КАК ЯЗЫКА МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО ОБЩЕНИЯ. А СЕГОДНЯ – МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ ФИЛОЛОГА. УЧРЕЖДЕННЫЙ ЮНЕСКО В 1989 ГОДУ, ОН ОБЪЕДИНЯЕТ ЛИТЕРАТУРОВЕДОВ И ЛИНГВИСТОВ, ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ СЛОВЕСНОСТИ, ПЕРЕВОДЧИКОВ, БИБЛИОТЕКАРЕЙ. ТЕХ, КТО ПОСВЯТИЛ СВОЮ ЖИЗНЬ ФИЛОЛОГИИ, КОТОРАЯ В ПЕРЕВОДЕ С ГРЕЧЕСКОГО ОЗНАЧАЕТ «ЛЮБОВЬ К СЛОВУ» [газетная статья].
К таким людям относится и наша собеседница Мадина Абаева, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и литературы Казахского педагогического университета им. Абая.
ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ
– Мадина Кабуловна, а как на вас нахлынуло это высокое чувство?
– Причина, можно сказать, генетическая, наследственная. Наша семейная филологическая династия славистов восходит к моему прадеду, известному просветителю, методисту-казаховеду Гали Бегалиеву. В этом году мы отмечаем 150-летие Ахмета Байтурсынова, ученого лингвиста, тюрколога, литературоведа. А Гали Бегалиевич пришёл ему на смену. Это была настоящая элита, которая формировала систему народного образования казахской нации. Прадед обучался в казанском медресе Мухамадия, программа занятий была невероятно насыщенной. Много часов, кроме основ богословия, отводилось светским наукам, арабскому и персидскому языкам, а на первом месте стояло изучение русского.
– Сейчас можно сказать, что это было выражением колониальной царской политики.
– Но в любом случае уровень образованности выпускников поражал широтой и универсальностью. Впоследствии прадед принимал деятельное участие в создании учебников русского языка для казахских школ, для вечернего обучения.
Владение словом и многими знаниями позволяло ему писать учебники по математике, географии, орошению полей, зооветеринарии… Плеяда таких просветителей, как Байтурсынов и Бегалиев, выводила из тьмы народ степи. Прадед 16 лет возглавлял отдел лексикографии в Академии наук, преподавал в КазПИ, нынешнем КазНПУ. Этот вуз – наша общая семейная альма-матер. Там на филологическом факультете учились все представители нашей семьи, я – в четвертом поколении. Причем со всей искренностью скажу, что и мой выбор был совершенно искренним и осознанным, а не принятым в угоду родственным чувствам.
ОБ ОПТИМИЗАЦИИ – БЕЗ ОПТИМИЗМА
– Не станут ли известные нынешние события катастрофой для русского языка?
– На нашем, великом и могучем, говорит около 300 миллионов человек во всем мире. Китайский, английский, хинди и испанский пока доминируют в коммуникационном списке человечества. Но в славянских языках русский самый распространенный, он составляет основную ячейку индоевропейского языкового сообщества.
Заметьте, что неслучайно Международный день филолога идет буквально встык с Днем славянской письменности, отмеченным накануне.
Проблема в другом. Пока формировалась наша независимость, профессия учителя была из разряда непрестижных, наборы на русскую филологию оказывались минимальными. Только сейчас ситуация стала понемногу выправляться. Укрепился статус учителя, требования к ним возросли, вузы и школы наконец-то стали бороться за качество. В немалой степени помогает национальный квалификационный тест (НКТ) для преподавателей. Те, кто его не осилил, в ряде случаев к работе не допускаются. Хорошие результаты показали наши словесники, участники конкурса «Школа без границ», учрежденного Министерством просвещения Российской Федерации для стран СНГ. И на всех площадках, где мы встречаемся с российскими коллегами, я всегда говорю о необходимости общих проектов, богатство, доставшееся нам от предков, мы должны не только сохранить, но и развивать.
– Но россиянам, видимо, такие потери и не грозят?
– Увы, проблемы у нас одинаковые. Из-за экономической «целесообразности» во всех университетах резко сократилось количество часов преподавания по нашим дисциплинам. К примеру, весь наш огромный филфак слился в одну-единственную кафедру русского языка и литературы. Мы лишились кафедр методики преподавания русского языка, практического русского языка, общего языкознания, аналитической кафедры, одной из самых мощных на всём русскоязычном научном пространстве. Такая оптимизация обернулась безусловными потерями и для россиян, чем их ведущие специалисты-филологи очень удручены.
КОНФУЗ С УЧЕБНИКАМИ
– Впору вспомнить поэтическую строчку из Евтушенко: «И надо обняться, чтоб вниз не сорваться…»
– К счастью, сохраняется наше единое педагогическое и научное пространство, помогающее противостоять политическим, экономическим и прочим вызовам. Мы на равных правах входим в МАПРЯЛ, Международную ассоциацию преподавателей русского языка и литературы. Наш КазПРЯЛ возглавляет Элеонора Сулейменова, доктор филологических наук, академик Международной академии наук высшей школы, профессор кафедры иностранной филологии и переводческого дела КазНУ им. аль-Фараби. Вообще, казахстанская славистика – это драгоценная россыпь фамилий – Скворцова, Лукпанова, Шеляховская, Чернова, Абишева, Рязанова, Кожакеева, Скибина…
Замечательные лекции в былом КазГУ проводили знаменитые россияне, недавно ушедший из жизни лингвист-русист Виталий Григорьевич Костомаров, психолингвист Александра Александровна Залевская. Учителем моего научного руководителя Лаззат Жаналиной был Василий Никитевич, автор номинативной теории в словообразовании, ставшей настоящим открытием в филологии.
– Вам не кажется, что слишком велик разрыв между высокой наукой и школьными учебниками, к которым особенно в последние годы столько нареканий?
– Претензии, соглашусь, вполне справедливые. Сейчас формируется образовательная программа, в которой я участвую в качестве соавтора. Совместно с издательством «Алматы китап» составляем новый учебник русского языка для пятого класса. Недостаток предыдущего, написанного в рамках нашумевшей «обновленки», был в том, что русский там подавался как иностранный и имел сугубо коммуникативную направленность. При этом компоненты орфографии и грамматики не учитывались, будто бы они и вовсе не нужны ученикам. Реформы, принимаемые в образовании, в первую очередь должны опираться на науку, иначе неминуемо будут происходить подобные конфузы.
Для меня тема детства родная и близкая как в житейском плане, так и в научном. Много лет я занимаюсь онтолингвистикой, изучающей детскую речь, развитие индивидуального языка ребенка, дальнейшие возрастные изменения в этом направлении. Эта наука относится к одному из основных разделов психолингвистики, на стыке мышления и сознания.
СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ!
– Сразу вспоминается Корней Чуковский, его чудесная книжка «От двух до пяти».
– А у меня началось с собственного освоения этого возраста. Сын начал говорить, а я – записывать все его словообразования. Он рос, и мой дневник расширялся, было безумно интересно наблюдать, как речь отражает взросление, освоение окружающего мира. Еще до рождения ребенка я прослушала цикл лекций Натальи Владимировны Уфимцевой из Москвы, доктора филологических наук в области психолингвистики, получила её благословение на эту часть науки и ушла в неё с головой. А недавнее близкое знакомство на конференции по онтолингвистике в Санкт-Петербурге с Татьяной Владимировной Черниговской, всем известным ученым-популяризатором в сфере нейронауки, только укрепило меня в правильности научного выбора.
– Вы не получаете упреки, что, будучи казашкой, проживая в Казахстане, занимаетесь продвижением русского, а не своего родного казахского?
– Они родные мне оба. Как и моему сыну. Мы – билингвы. Как и все мои коллеги в филологическом мире Казахстана. Хотите знать, на ком держится сегодня казахстанская славистика? Вот вам три знаковых имени: Лаззат Жаналина, Зауреш Ахметжанова и уже упомянутая мной Элеонора Сулейменова. Думаю, что комментарии излишни… Казахстан в целом является страной с чистейшим русским языком. Он классический, литературный. И самое главное, что он живой.
Светлана СИНИЦКАЯ
