Продолжение. Начало в №25 от 10 июня 2020 г.
Птицы – наиболее мобильные и свободные креатуры создателя. И потому их присутствие в городской среде, априори враждебной для любой живности (не исключая и самого человека), само по себе говорит о многом. В том числе и о том, что жить – можно! Города – наиболее сибаритские площадки для массовых орнитологических наблюдений. Подошел к окну с чашкой кофе и зри себе, чего еще желать?
[газетная статья]
Алма-Ата. Увидеть дубоноса
И та добыча, которая попадет в поле твоего заинтересованного зрения, вовсе необязательно будет представлена одними лишь пернатыми горожанами. Тут далеко ходить не нужно. Яркий пример – главный мегаполис Казахстана. Среди мелькающих на наших улицах залетных и пролетных ученые насчитали 208 видов, отнесенных к 19 отрядам. Именно птицы придают онтологическую законченность городу-саду, переполняют его улицы чарующими звуками исконной природы и насыщают городское пространство живительной прелестью первородного бытия.
Любопытно, что город может восприниматься дикими пернатыми наших окрестностей вовсе и не враждебным – напротив, пристанищем и прибежищем на трудные времена. Характерно количество зимующих в городе птиц: более полусотни видов! Они не только прилетают к нам с далекого севера, но и просто спускаются с ближайших гор. Наблюдать за ними в это время года куда удобнее, нежели летом, а потому зимние птицы – предмет неизменных орнитологических открытий для менее искушенной в плане зоологической подкованности части горожан.
В иные годы на улицах вдруг появляются совершенно незнакомые пернатые. Так, в недавнюю сурово-снежную зиму 2015-2016 (старожилы, конечно, ее уже не помнят) горожане отметили массовое появление невиданных птиц, которых никогда не замечалось раньше. Издали их можно было принять за синиц. При ближайшем рассмотрении «синицы» все более окарикатуривались, увеличивались в размерах и гипертрофировались, превращаясь в мощных и смачных птиц-кабанчиков. Их сильные клювы, сразу видно, идеально приспособлены для того, чтобы раскалывать даже самые твердые плоды, а цепкие лапки позволяют выделывать невероятные па, чтобы, не сходя с места, обобрать с веток как можно больше вкусненького. Их имя говорит само за себя: арчовый дубонос.
Арчовый не в смысле сделанный из арчи, подобно многим традиционным поделкам, распространенным в Центральной Азии, где он обитает, а обитающий в зарослях горного можжевельника. Тех самых, что распространены (хотя и в сильно подпорченном виде) и в Заилийском Алатау, над мегаполисом. Вот оттуда-то и явились на городские улицы эти красивые и немного флегматичные лесные птицы.
Канди. Под зонтиком к цапле
Шри-Ланка с ее традиционными индо-буддийскими представлениями – настоящий рай для всех здесь проживающих. И макаки, и рыбы, и черепахи, и белки, и многочисленные птицы, все тутошние обитатели – равноправные участники бытия. Такие же равноправные, как все прочие граждане страны: сингалы, тамилы, ведды, мавры и бюргеры.
Птиц тут можно наблюдать повсюду. Но подлинным пиршеством для орнитолога-эстета будет старая столица острова-государства Канди. Живописный город, приютившийся среди зеленых гор вокруг рукотворного озера. Кандийское озеро, которое освящено еще и печатью святости от находящейся на берегу святыни (Храма Зуба) – настоящее птичье царство. Особенно вечером, когда на закате тут начинается настоящий массовый орнитопсихоз. Тысячи бакланов, цапель и ворон слетаются отовсюду к окрестным деревьям на ночлег. И пока каждый член этой сборной пернатой стаи (в миллион особей!) не обретет своего места и не отыщет свою ветку, гвалт стоит такой, что утихают не только неимоверно рычащие тук-туки, но и усиленные динамиками песнопения вечерней молитвы из Храма Зуба.
Наблюдать за этим небесным столпотворением на фоне угасающего неба столь же увлекательно, столь и опасно. Недаром многие пешеходы, проходящие в этот час мимо озера, раскрывают зонты. Зонты спасают в Канди не только от проливных тропических ливней и безжалостного экваториального пекла…
Интересно, что многие прибрежные деревья манго являются своеобразными приютами, места в которых заняты круглосуточно. Ночью на них спят бакланы и вороны, а днем, словно гигантские мохнатые груши, на них же вперемешку с собственным потомством висят здоровенные летучие мыши – крыланы. Ясно, что самое беспокойное время наступает тогда, когда первые еще только просыпаются, а вторые уже начинают приискивать себе место для ночлега. Особенно бесцеремонны вороны, которые садятся сверху и, не стесняясь, начинают гнобить и гнать огромных летучих собак с родных ветвей.
Санкт-Петербург. Покормить крякву
Иногда, сам про то не думая, человек, выстраивая что-то для себя, походя создает среду обитания для птиц. Яркий пример – утки, которые когда-то летали зимовать далеко на юг, а ныне неизменно остаются коротать холода на незамерзающих водоемах Санкт-Петербурга. Дело в том, что город сбрасывает в реки и каналы массу воды, подогретой для бытовых и промышленных нужд. Потому даже в самые суровые зимы (о которых местные старожилы уже и вовсе позабыли) тут всегда можно найти незамерзающие оконца и лужицы. И грех бы было не воспользоваться такой возможностью для круглогодичного пребывания в одном месте, какая представилась тутошним уткам. Вместо того чтобы каждую осень уматывать на юг, а каждую весну возвращаться обратно, они остаются дома. Не нужен им берег турецкий! Очень рационально.
Благодаря этому яркому проявлению целесообразной лени (свойственной не только гордым «царям природы», но и всей прочей братии) утки стали чуть ли не главным пернатым атрибутом северной Венеции (или Амстердама, как кому нравится). И чему удивляться, если помнить водоносную черту городской природы, то кому еще таковым и быть? Популяция «оседлых урбанизированных уток» не только зимует, но и гнездится в городской черте, где в сезон охоты гораздо безопаснее, чем на многочисленных озерах и болотах Карельского перешейка.
Кормление крякв – одно из наиболее увлекательных занятий для желающих пообщаться с матерью-природой, не отходя от… ближайшей речки в граните, ближайшего заводского отстойника, от ближайшего фонтана в парке. Действо, простое донельзя, завораживает не только самих кормильцев, но и случайных прохожих свидетелей. Утки, а особенно их мужские представители – селезни – красивы. Особенно в брачном наряде, когда они серьезно настроены на продолжение рода. Изысканный металлический отлив зеленой шеи, белый ошейник и синие «зеркала» на серых крыльях можно отнести к высокому стилю пернатой галантности. И их доверчивое присутствие рядом, на расстоянии вытянутой руки, располагает к светлым помыслами мимолетной гордости за проявленную гуманность.
И это уже мое личное мнение: кормить уток гораздо интереснее, нежели, к примеру, голубей.
Андрей Михайлов
Казахстан – Россия – Шри-Ланка
Фото автора
