Жизнь, разрывающая цепи
СУДЬБА РЕДКО БЫВАЕТ БЛАГОСКЛОННА К ГЕНИЯМ. ОНА КАК БУДТО МСТИТ ИМ ЗА «ДАР НАПРАСНЫЙ, ДАР СЛУЧАЙНЫЙ», ЗАПУСКАЕТ В ЖЕРНОВА ГИБЕЛЬНЫХ СОБЫТИЙ, ИСПЫТЫВАЕТ АБСУРДНЫМ ГНЕВОМ ВОЖДЕЙ. НО ИНОГДА ЭТИМ И ЗАКАЛЯЕТ ИХ, КАК ГЛИНЯНЫЕ СОСУДЫ ОБРЕТАЮТ ПРОЧНОСТЬ ПОСЛЕ ОБЖИГА В ПЕЧИ. ИСААК ИТКИНД УШЕЛ ИЗ ЖИЗНИ В 98. КТО ЗНАЕТ, СКОЛЬКО ОТПУСТИЛ БЫ ЕМУ ВСЕВЫШНИЙ В ИНОЙ РЕАЛЬНОСТИ – БЛАГОНРАВНОЙ И БЕЗМЯТЕЖНОЙ… [газетная статья]
ОТ СИНАГОГИ – ДО ГРЕХА
Он родился в еврейском местечке неподалеку от белорусского, а ту пору литовского городка Сморгонь в семье хасидского раввина, и по всем правилам должен был пойти по отцовской линии. Вначале так оно и случилось: религиозная школа иешива, служба в синагоге, пока не попалась ему книга о скульпторе Марке Антокольском. Молодой раввин напрочь лишился покоя, и более того – таки впал в большой грех. Ведь ничем иным не может считаться изображение в глине ли, дереве или гипсе человека, это вызов божьему творению. А с другой стороны, разве не Бог дал своему чаду волю, разум и вдохновил озарениями?
Словом, вылепленные фигурки множились, Исааку было не до синагоги, семья и старейшины местечка гневались, не зная, как вернуть отступника на путь истинный. Но раз зашел к нему местный писатель, поглядел на скульптуры, занимавшие все пространство комнатенки, и изумился чрезвычайно. Он даже разразился статьей в газете, назвав творения бывшего раввина шедеврами, а его – самородком. В ту пору сила печатного слова была велика, пристыженные местечковые авторитеты устроили, говоря по-современному, краудфандинг, и на собранные деньги отправился Исаак постигать тонкости художественных наук, сначала в Вильненском худучилище, а следом и в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где стал любимым учеником известного в ту пору скульптора Сергея Волнухина, члена Императорской академии художеств.
И началась у Иткинда жизнь, как на качелях. На верхней точке взмаха – дружба с Петром Кончаловским, МаксимомГорьким, Есениным, Маяковским, на нижней – унизительные отмазки от полиции, вылавливающей евреев-нелегалов, которым жить в крупных российских городах было запрещено. Революция, конечно, с таким безобразием покончила, заменив впоследствии на другие, не менее изобретательные… Но пока хмель свободы, равенства и братства кружил голову, у Исаака Иткинда одна за другой открываются выставки, он привлечен к «ленинскому плану монументальной пропаганды», его поддерживают Марк Шагал и Соломон Михоэлс, нарком просвещения Анатолий Луначарский озабочен его недостаточно полноценным питанием.
К столетию гибели Пушкина проходит конкурс на лучшую скульптуру поэта. Бюст работы Иткинда, который поныне хранится в Пушкинском доме на Мойке, безоговорочно берет первое место. Брат американского президента Рузвельта приобрел несколько работ Иткинда и неоднократно приглашал его перебраться в Америку. Исаака зазывают к себе французы, обещая устроенный быт, мастерскую, их политический деятель Леон Блюм покупает работу «Россия, разрывающая цепи», которая в Париже была представлена как «Россия в цепях».
МИР – МУЧИТЕЛЬ И СПАСАТЕЛЬ
Цепи вскоре сомкнутся и на самом авторе. В 37-м Иткинда арестовали и девять месяцев выбивали признание, что он японский шпион. Нетипичный для еврея узкий разрез глаз был единственным основанием для обвинения такого рода. В итоге оглохшего от битья по голове на допросах его отправили на поселение в поселок Зеренду Кокчетавской области. Он жил в полутемной мазанке, мерз, но работал по-прежнему истово. Все же везло ему на добрых людей: ленинградская журналистка через обкомпартии добилась переселения мастера в Акмолинск, где получил он не только более менее приличное жилье, но и место руководителя скульптурного кружка в доме пионеров.
А дальше благодаря еще одному светлому человеку, Ашимбеку Бектасову, председателю Акмолинского горисполкома, состоялся переезд Исаака Иткинда в Алма-Ату. На дворе был 44-й год, скульптору шел 73-й, жизнь начиналась сначала… Когда в 1989 году в Алма-Ате сгорел ТЮЗ, то его печальную участь разделил и деревянный бюст народного акына Джамбула. У творения этого было как бы два родителя. Наталья Сац, знаменитая создательница главного детского театра Казахстана, помогла Иткинду получить столь важный государственный заказ.
ГОРОД ТЕПЛЫХ ДЕРЕВЬЕВ
В Алма-Ате пройдет у Исаака Яковлевича четверть века, наполненная плотным и радостным творчеством. Здесь он станет заслуженным деятелем искусств Казахской ССР, членом Союза художников ССР. Но главное, сможет с головой погрузиться в работу с благодатным материалом, с деревом. Карагач сделается любимым, стволы и могучие разлапистые корни под стамеской скульптора начнут превращаться в фантастические образы и композиции. А сам он будет вольно ходить по уютным алмаатинским улицам, забираться в предгорья, вдохновляясь нашим солнцем, шелестящими арыками и прелестными девушками. Маленький крепыш с белой гривой над высоким лбом и такой же светлейшей библейской бородой, – то ли волшебник, то ли пророк…
Алма-Ата той поры была местом силы, которая питала и художника Сергея Калмыкова, похожего на космического пришельца, и ссыльного писателя фантастического таланта Юрия Домбровского, и любимца всей местной детворы, баскетболиста Увайса Ахтаева ростом 2 м 36 см, попросту Васю-чечена…
Исаак щедро раздаривал скульптуры друзьям и знакомым, часть их есть у Евгения Жовтиса, с родителями которого, Александром Лазаревичем и Галиной Евгеньевной, Иткинд был дружен. Перу профессора, доктора филологических наук Александра Жовтиса принадлежит книга о творчестве этого уникального художника. Сколько он успел сделать за свою жизнь работ, неизвестно. Многое разошлось по миру, осело в личных коллекциях. Хранятся они в нашем Государственном музее искусств им. Кастеева, в Русском музее, Эрмитаже, немалая часть в Израиле.
АЛМА-АТА ТОЙ ПОРЫ БЫЛА МЕСТОМ СИЛЫ, КОТОРАЯ ПИТАЛА И ХУДОЖНИКА СЕРГЕЯ КАЛМЫКОВА, ПОХОЖЕГО НА КОСМИЧЕСКОГО ПРИШЕЛЬЦА, И ССЫЛЬНОГО ПИСАТЕЛЯ ФАНТАСТИЧЕСКОГО ТАЛАНТА ЮРИЯ ДОМБРОВСКОГО, И ЛЮБИМЦА ВСЕЙ МЕСТНОЙ ДЕТВОРЫ, БАСКЕТБОЛИСТА УВАЙСА АХТАЕВА РОСТОМ 2 М 36 СМ, ПОПРОСТУ ВАСЮЧЕЧЕНА.
Дерево благословенно, но непрочно. Оно теплое и чем-то похоже на наше тело. Деревянным скульптурам нужны особый температурный режим и реставрация, таких специалистов мало, и услуги их дороги, но необходимы. Если мы хотим, чтобы эти драгоценные творения человеческих рук стали достоянием и наших потомков.
ЖИЗНЬ ДЛИНОЙ В ПОЛТОРА ВЕКА
В 60-е режиссер Арарат Машанов снимет документальный фильм об Иткинде. Что сможет вместить в себя десятиминутный формат? Только прикосновение… Впрочем, фильм так и называется: «Прикосновение к вечности». Поэтому понятна идея казахстанского режиссера, заслуженного деятеля Республики Казахстан Игоря Гонопольского сделать полновесную содержательную ленту.
Несколько лет он собирает материал, куда войдут и архивные съемки, и рассказы тех, кому посчастливилось соприкасаться с легендарной личностью. Это поэтесса Светлана Аксенова-Штейнгруд, у которой с Исааком Яковлевичем связаны яркие впечатления детства и юности. Он был частым гостем в их семье, любил, выкопав в огороде морковку, мгновенно ножичком вырезать белку или зайца. Художнице Юлии Сегаль посчастливилось брать у него уроки, не раз бывал у него дома и в мастерской Михаил Раппопорт, художник и скульптор. В будущий фильм должны будут войти воспоминания этих людей и, конечно, Мурата Ауэзова, Олжаса Сулейменова, других известных и знаменитых казахстанцев, которым близко и дорого творчество Исаака Иткинда.
Но пока до съемок дело не дошло, Игорь поставил перед собой задачу практического свойства – разыскать его могилу на старом алматинском кладбище, что оказалось совсем не просто: Исаак Яковлевич ушел из жизни более полувека назад. Но кто ищет… Наверное, Игорю помог нетленный и могучий дух великого старца, вывел к ограде, в центре которой стоит массивный безымянный камень со следами сорванной кем-то именной таблички. Теперь она, обновленная, появилась на прежнем месте.
Этой весной Исааку Иткинду, рожденному в 1871 году, исполнилось 150 лет.
Светлана СИНИЦКАЯ
