Рашид Нугманов: «Фильм Учителя «Цой» – это пляска на костях»
Смертельное ДТП с участием актера Михаила Ефремова, к сожалению, не единственный громкий скандал, связанный с российским кино в нынешнем году. 3 сентября в РФ анонсировалась премьера фильма Алексея учителя «Цой», посвященного трагической гибели легендарного музыканта, случившейся 15 августа 1990 года в Латвии. Главными героями фильма стали водитель автобуса, с которым столкнулся автомобиль Виктора Цоя, а также самые близкие люди Виктора, в том числе музыканты группы «Кино». [газетная статья]
ЗА ГРАНЬЮ «СВОБОДЫ ТВОРЧЕСТВА»
Однако премьеру отменили. Отец и сын Виктора выступили против использования имени Цоя и кадров с его изображением в фильме с полностью выдуманным сюжетом, который никак не согласовывается с действительностью и не получил их одобрения. Как тут не вспомнить строчку из песни Цоя: «Мы пришли заявить о своих правах». Пока в интернете можно увидеть лишь трейлер фильма. Причем количество гневных комментариев, а также лайков (2,3 тыс.) и дизлайков (5,3 тыс.), довольно красноречиво говорит о туманных прокатных перспективах этой картины.
Мы решили обсудить этот конфликт с человеком, который знает, как снимать «Кино» и Виктора Цоя, известным казахстанским режиссером Рашидом Нугмановым.
– Рашид Мусаевич, могли бы вы объяснить суть конфликта вокругфильма «Цой» и претензий правонаследников Виктора Цоя к режиссеру Алексею Учителю?
– Эта история тянется не один год. Последняя любовь Виктора Цоя, журналист и кинокритик Наталья Разлогова, вспоминает, что впервые с этой идеей Алексей Учитель обратился к ней еще в 2010 году. Она еще тогда предупредила режиссера, что никто никогда не даст добро на использование имени и образа Виктора Цоя в качестве рекламной заставки фильма о водителе автобуса.
Первую версию сценария правонаследники Виктора Цоя получили в 2017 году. Его сын Александр отказал в использовании песен и изображения Виктора в фильме, а также попросил изменить все имена персонажей. С тех пор были встречи и обмен письмами, но к соглашению стороны так и не пришли.
– Вы читали сценарий фильма Алексея Учителя «Цой» и видели черновой видеоматериал будущей картины? Как вы относитесь к этому кинопроекту?
– Да, я читал сценарий в подготовительном периоде производства фильма. Был готов оценить проект непредвзято, основываясь исключительно на своем собственном мнении. Но сценарий меня разочаровал. В первых сценах Цой живой, потом его заменяет гроб в окружении персонажей с реальными именами, которых я хорошо знал: Марьяна и Александр Цой, Юрий Айзеншпис, Игорь Тихомиров, Рикошет, и лишь имя Наташи Разлоговой заменено на Полину... Но события полностью вымышлены.
Если даже оставить моральную сторону дела на совести режиссера и его защитников, то никаких разрешений от реальных людей или их правонаследников получено не было. Сегодня выясняется, что и водитель автобуса своего согласия не давал. Все это выходит за рамки споров о «свободе художника», тут банальное нарушение законодательства об охране частной жизни граждан.
Чернового материала, как и законченного фильма, я не видел, только рекламный ролик. Знаю по интервью режиссера, что он потом изменил все имена на вымышленные, но как профессиональному кинематографисту мне совершенно ясно, что сценарий в съемочном периоде содержания своего поменять уже не мог. При этом фильм переименован из «47» в «Цой», что не оставляет никаких сомнений, кто есть кто, и к тому же в многочисленных публикациях создателей все имена называются прямо и без обиняков. Учитель признался в прессе, что использовал название фильма «Цой» с целью привлечения зрителя. Что это, как не пляска на костях? Вот такое мое отношение к этому кинопроекту.
НЕ ПУТАТЬ ВЫМЫСЕЛ С ИЗМЫШЛЕНИЯМИ!
– Во время работы Алексея Учителя над фильмом вы предложили ему альтернативные формы сотрудничества, если вдруг сценарий картины не получит одобрения. Что это были за альтернативные формы и как он вообще хотел использовать кадры из фильма «Игла»?
– В прошлом году, еще до начала съемок, я встретился с Алексеем Учителем, чтобы как коллега и друг правообладателей объяснить ему необходимость получения от них разрешений. Я также предложил режиссеру подумать о другом подходе, ведь никто не против байопика о Викторе Цое и группе «Кино», с реальными фактами их жизни, пусть преломленными в собственном видении режиссера, но никак не ставящими их с ног на голову.
К сожалению, Алексей не прислушался к советам. На его просьбы включить в проект фрагменты из фильма «Игла», а также переснять финальную сцену убийства с новыми актерами я ответил отказом. Надо отдать должное, Учитель удалил эти сцены из сценария, однако посчитал, что может заменить их кадрами из своего документального фильма «Рок», что на самом деле является нарушением.
– Снимая фильм «Игла Remix», вы использовали фрагменты с изображением Виктора Цоя и музыкой из своего фильма «Йя-Хха». Согласовывали ли вы это с правонаследниками Цоя и музыкантами группы?
– Разумеется! Фильм «Йя-Хха», снятый годом ранее фильма «Рок», создавался в 1986 году на устных договоренностях с участниками. Полагаю, и фильм «Рок» тоже: во всяком случае письменных договоров с Виктором Цоем режиссер Учитель нигде не упоминает. Устные договоренности имеют такую же силу, как и письменные, и подтверждаются самим фактом участия в фильме героев и их произведений, в данном случае песен, отобранных самими авторами.
В этом смысле никаких претензий к фильму «Рок» нет. Однако при отсутствии документально подтвержденных договоров на иное, такие договоренности по умолчанию распространяются только на использование музыки и изображений в составе этого конкретного произведения и ни в коем случае не дают разрешения использовать их в других фильмах в коммерческих целях. Исключение могут составлять случаи, когда преследуются так называемые общественные интересы.
Например, в образовательных программах, телевизионных передачах, документальных фильмах об эпохе и т. п. Когда мы включали кадры и музыку из фильма «Йя-Хха» в «Иглу Remix», то предварительно подписали все необходимые договоры с право наследниками Виктора Цоя и группой «Кино», привлекли их к дополнительным съемкам, перезаписи и сведению фонограммы. В случае с фильмом «Цой» ничего подобного не было сделано.
– Алексей Учитель отстаивает право художника на вымысел тем, что он снял притчу. Может ли это служить юридическим аргументом?
– Не знаю, на какой закон он ссылается, говоря о притче. Всем нам знакомы сказы о слоне и слепцах, вороне и сыре, о Колобке, наконец. Может быть, Алексей Учитель пытается провести параллель с пародийным жанром? В законодательствах некоторых стран при создании пародий разрешения правообладателей не требуется. Но пародия на труп в гробу реально погибшего человека, а не вымышленного персонажа типа Супермена или Человека-паука? Притча о ДТП со смертельным исходом под названием «Цой»?
Разум отказывается принимать такие доводы. Я не собираюсь выступать в качестве судьи, ведь только суд способен дать правовую оценку претензиям истцов и аргументам ответчиков. Я лишь склонен видеть в таких аргументах словоблудие.
КАРТИНУ «ПРОКАТИТ» ЗРИТЕЛЬ?
– Если фильм «Цой» нарушает авторские права, каким образом ему выдали прокатное удостоверение? И можно ли картину запретить к показу в связи с возникшим конфликтом?
– По утверждениям производителей фильма все разрешения ими были получены. Словам правообладателей и их юристов – нет. Я верю правообладателям, тем более что конфликт развивается на моих глазах не первый год. Имело ли место введение в заблуждение Министерства культуры РФ? Или для получения прокатного удостоверения разрешения от правообладателей не требовалось? Именно в этом и требует разобраться Александр Цой, когда, исчерпав все другие возможности, напрямую обращается к правительству, включая президента России.
Некоторые люди, не посвященные в суть конфликта, начинают торопливо обвинять Александра Цоя в том, что он, мол, пишет «челобитную батюшке царю» и умоляет того проявить личную цензуру. Нет ничего более далекого от истины. Он никаким боком не является частью той системы, к которой обращается с требованием проверить процедуру выдачи прокатного удостоверения. Если она была нарушена какой-либо стороной, прокатное удостоверение должны отозвать вплоть до исправления нарушений. Если нет, то дело решит суд.
Здесь есть еще одно довольно широко растиражированное заблуждение – будто Александр Цой просит запретить прокат фильма вообще. И это не так. Требование (не просьба) правообладателя заключается в том, что из фильма должны быть удалены имя Цой и две-три минуты изображения Виктора и группы «Кино». Требовать и того и другого он имеет законные основания. Например, против имени Пак и фильма о ДТП он не возражает и возражать не может.
– В погоне за кассовыми сборами этика часто уходит на второй план. Вам знакомы подобные конфликты в мировом кинематографе? Как они разрешались?
– Иски по нарушению прав на имя и изображение в киноиндустрии довольно редки, потому что профессионалы всегда «очищают» права. Это незыблемо. Пресловутый пример конфликта Тарантино с дочерью Брюса Ли вокруг образа ее отца в фильме «Однажды в Голливуде» носит чисто морально-этический, а не правовой характер. Пусть юристы американского режиссера меня опровергнут, если они не получили необходимых разрешений еще до запуска фильма в производство.
– Какой выход вы видите из возникшей ситуации? Скандал пойдет на пользу фильму или фанаты Цоя обеспечат его провал?
– Выход прост: согласиться с требованиями правообладателей во внесудебном порядке, изменить название фильма, удалить кинокадры хронометражем в пару минут – и полный вперед! Что касается проката, я уверен, что он провалится при любом раскладе. Цой – жив!
Олег БЕЛОВ
