Писательское трио из Восточного Казахстана
УГЛУБЛЯЯСЬ В ТЕМУ, ВСЁ ВРЕМЯ ВОПРОШАЮ СЕБЯ: КТО ЕЩЁ ПОБЫВАЛ В КАЗАХСТАНЕ? И ТУТ ЖЕ ОТВЕЧАЮ СЕБЕ: КТО ТОЛЬКО НЕ ПОБЫВАЛ! [газетная статья]
Сегодняшняя подборка весьма характерна в этом плане. Несколько фамилий, представленных в ней, сами по себе скажут многое любителям русско-советской литературы. В своё время за каждым из них тянулся длинный шлейф из читателей и почитателей. И все они не просто связаны с Восточным Казахстаном, а жили и работали здесь долгое время.
ПАВЕЛ БАЖОВ
Оригинальнейший писатель Павел Петрович Бажов (1878– 1950) знаком нам по фотографиям, с которых смотрит длиннобородый и мудрый патриарх. Таким он стал, однако, лишь когда в 40-е годы прошлого столетия обессмертил своё имя незабвенными «уральскими сказами» про Данилу-мастера и Хозяйку Медной горы. Но бородатым патриархом Бажов был не всегда. Вот, к примеру, фото 1929 года, на котором он вместе с сотрудниками «Уральской областной крестьянской газеты» приобнял другого нашего маститого литератора – Ивана Шухова.
Но не все знают, что какое-то время этот безбородый коммунист работал во властных структурах на территории Казахстана. Так, в Усть-Каменогорске, куда он проник (под фамилией Бахеев) ещё в 1919 году в качестве подпольщика, Бажов возглавил уездный комитет ВКП(б). А заодно и редакцию газеты «Советская власть».
Вот что вспоминал про обстановку и нелитературную деятельность Бажова в то время ещё один в будущем известный писатель, живший тогда в Усть-Каменогорске, Николай Анов: «Павел Петрович с первых дней становится особо уполномоченным губернской ЧК и ведёт борьбу с остатками белых банд. И только с наступлением сравнительного затишья он отдается любимому делу народного просвещения. Бывший учитель русского языка, оказавшись в Казахстане, ужаснулся, когда увидел, в каком плачевном состоянии находятся национальные школы. Казахских детей должны учить казахские учителя. Это казалось для него естественным законом».
Что до внимания Павла Петровича к народному образованию, то оно не случайно – он сам в 1889 году закончил Пермскую духовную семинарию и учительствовал ещё при старой власти. В Усть-Каменогорске Бажов успел поучаствовать в руководстве местным отделом народного образования. Уже в 1920 году выпускники организованных Бажовым педагогических курсов начали свою нелёгкую деятельность на ниве просвещения. Среди них было 87 учителей-казахов. В Усть-Каменогорске, кстати, начала впервые проявляться его литературная деятельность.
В 1921 году Бажов перебрался в Семипалатинск, где возглавлял местные профсоюзы. А вскоре «выбыл» из Казахстана на родной Урал. Его именем была названа улица в Усть-Каменогорске.
АЛЕКСАНДР ВОЛКОВ
В том же Усть-Каменогорске есть ещё и улица имени Волкова, который работал вместе с Бажовым в той самой усть-каменогорской газете. Александр Мелентьевич Волков (1891- 1977) – ещё один «культовый» детский писатель и большой оригинал. Помните? Ну тот самый автор «Волшебника Изумрудного города»!
Одна из самых занимательных сказок, которой ознаменовались мои первые потуги в самостоятельном чтении, был «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» Александра Волкова. Волшебная страна (где-то в Америке), описанная автором, населённая колдунами, всякими странными персонажами и необыкновенными народами (жевунами, мигунами и пр.), удерживаемая под властью авантюриста при помощи выструганной из дерева и оживлённой волшебством армии дуболомов, вполне могла бы поспорить со Средиземьем Толкиена. Но Толкиена мы не знали, а Волкова – да.
Известно, что начались знаменитые книги Волкова с попыток перевода (он ещё и переводил, например Жюль Верна) сказки американского писателя Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз». Но нам вообще-то интереснее тут связь не с Америкой, а с Казахстаном. Можно ли усмотреть её в том же «Урфине Джюсе»? Таким вопросом я задался уже позже. И что? Оказалось, что очень даже можно!
Не исключено, что к простовато-задорному характеру вымышленных дуболомов имеют некоторое отношение детские наблюдения будущего писателя за реальными солдатиками, которыми когда-то командовал его отец. Ведь Волков родился в Усть-Каменогорске, в 1891 году, в семье фельдфебеля.
Но в Усть-Каменогорске он не только родился, но и рос, учился в городском училище, а потом, окончив учительский институт в Томске, вновь вернувшись в родной город, женился на преподавательнице танцев и гимнастики. Тут же он некоторое время работал преподавателем в родном училище. А между делом пописывал.
Печататься Волков начал ещё при старом режиме. А литератор из него получился весьма азартный и разносторонний. Из-под его пера вышли не только знаменитые детские романы про волшебную страну, но и научно-популярные книги, пьесы, стихи, очерки и рассказы. Среди которых есть такие труды, как, например, «Математика в военном деле», «Как ловить рыбу удочкой. Записки рыболова», «Песня тимуровцев» и пр.
Но несмотря на массу написанного и огромные тиражи изданного, Александр Мелентьевич не скоро стал полноценным профессиональным литератором. Большую часть своей жизни он ещё и преподавал математику в Московском институт
ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВ
Ещё один известный литератор, ярко засиявший на творческом небосклоне и накоротко связанный с Казахстаном, был поэт Павел Николаевич Васильев (1910–1937). Родился он в захолустном Зайсане (25 декабря 1910 года), у самой китайской границы, где его отец Николай Корнилович учительствовал в приходском училище для мальчиков. Если учесть, что вся первая половина жизни Васильева была тесно связана с нашей республикой, казахстанцы вполне могут вообще-то считать его своим поэтом.
Многое в его жизни связано с Павлодаром (приводимое фото сделано там, в июне 1926 года, после окончания школы), Приишимьем, Петропавловском. Неслучайно улицы, носящие его имя, имеются сразу в трёх городах РК – Усть-Каменогорске, Петропавловске и Павлодаре (где, кстати, стоит и памятник поэту).
Известно, что поэтический дебют Васильева был связан с впечатлениями от поездки в алтайское село Больше-Нарымское. Это путешествие на пароходе по Иртышу было организовано для павлодарских школьников не без участия отца, Николая Корниловича Васильева, возглавившего в тот момент местное Управление водного транспорта.
И вовсе неслучайно в произведениях Васильева постоянно мелькают и просторы, и люди, и события, с которыми он сталкивался в детстве. «Родительница степь, прими мою окрашенную сердца жаркой кровью степную песнь!»
На оригинальность поэзии Павла Васильева (которого сравнивали и с Есениным, и с Маяковским) может указать характерное стихотворение «Бахча под Семипалатинском», созданное в 1929 году. Оно начинается так:
Змеи щурят глаза на песке перегретом,
Тополя опадают.
Но в травах густых
Тяжело поднимаются жарким рассветом
Перезревшие солнца обветренных тыкв.
В них накопленной силы таится обуза –
Плодородьем добротным покой нагружен,
И изранено спелое сердце арбуза
Беспощадным и острым казацким ножом…
Или вот ещё одно стихотворение с говорящим названием «Семипалатинск» (1931), навеянное строительством моста через Иртыш:
…Кочевники с нами пьют под навесом,
И в меру закат спокоен и ал,
Меж тем как под первым червонным экспрессом
Мост первою радостью затрепетал.
Меж тем как с длинным, верблюжьим рёвом
Город оглядывается назад...
Но мы тебя сделаем трижды новым,
Старый город семи палат!
После окончания школы началась очень насыщенная движениями, событиями и неожиданностями жизнь, весьма характерная для многих литераторов той поры. Несмотря на то что Васильев уехал из Казахстана, он ещё не раз мелькал на его просторах. В 1929 году, работая собкором московской газеты «Голос рыбака», он бывал у промысловиков Каспия и Арала.
На закате Серебряного века русской поэзии его имя было известно в литературных кругах столь широко, что Борис Пастернак позже признался: «В начале тридцатых годов Павел Васильев произвёл на меня впечатление приблизительно того же порядка, как в своё время раньше, при первом знакомстве с ними, Есенин и Маяковский».
На трагичность судьбы поэта Васильева ясно указывает год его смерти – 1937-й. После расстрела (по обвинению чуть ли не в покушении на Сталина!) «соперника Маяковского» загнали в тень – выросло два поколения почитателей русской поэзии, знакомых с его творчеством лишь понаслышке. И лишь события последней четверти XX века вернули Васильева массам читателей, а Васильеву – его место в литературе.
Андрей МИХАЙЛОВ
