Недавно сёстры принесли мне двухтомник «Олжас и Я», вышедший несколько лет назад в московском издательстве «Художественная литература».
Это небывалый по охвату проект создания книжной серии, достойно исполненный нашим другом Ермеком Алдановым, который ушёл вскоре после этой работы. В двух томах им собраны воспоминания и отклики самых разных людей о жизни и творчестве одного автора.
Я перечитывал книги, вновь испытывая удивление и благодарность. Вспоминая тех, с кем довелось встретиться однажды, и тех, с кем проходили трудные и счастливые десятилетия. Все они собраны вместе в одной книге.
Димаш Ахмедович Кунаев, Бауржан Момышулы, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Римма Казакова, Юрий Афанасьев, Станислав Говорухин, Полад Бюль-бюль-оглы, Руслан Хасбулатов, Фазиль Искандер, Слава Карпенко, Геннадий Толмачев, Мурат Ауэзов, Евгений Сидоров, Минтимер Шаймиев…
Все это фамилии нашего века.
В книгах есть и архивные документы. Письмо Константина Симонова, приславшего его в конце лета 1975 года. Отпечатанное на машинке и найденное Ермеком Алдановым в архиве, сохраненном сыном писателя. Симонов предсказал книге трудную судьбу и обещал быть рядом. Это один из отзывов, которые помогли мне устоять после сокрушительного обсуждения книги в Академии наук СССР 13 февраля 1976 года.
Но в этот раз в одной из этих книг мое внимание привлекли воспоминания Имангали Тасмагамбетова. Он вспомнил о нашей переписке, в которой мы обсуждали вопросы, волновавшие общество на изломе века. Мысли, высказанные нами тогда, спустя четверть века, необходимо осознать вновь.
Это был диалог поэта и мыслящего представителя власти, слышащего народ и неравнодушного к его судьбе в истории человечества. Не отвлеченные, но по-настоящему волновавшие нас проблемы позволяли вести действенный диалог, не уходя в увлеченные монологи. И я был рад этому. Власти нужен диалог. Во взаимодействии преодолеваются противоречия и добываются ответы, вырабатывая не одно лишь категоричное «нет», но и не бесконечное «да».
Имангали Тасмагамбетов всегда умел слышать и действовать. В этом я убедился сразу.
В 1980-х, во время поездки в Монголию я обнаружил на орхонских стелах следы автоматных пуль. Невдалеке стояла советская воинская часть. А в голой степи пострелять практически некуда, только в эти обелиски. Каменные манускрипты, простоявшие под открытым небом полтора тысячелетия, пережившие жару, морозы, тюркские каганаты и империю Чингисхана, чиновниками монгольской и советской культуры были отданы на расстрел. Я предлагал переместить памятники в любой монгольский музей, а на их места установить точные каменные копии. На это монгольские власти не согласились.
В 87-м на конференции тюркологов в США я организовал письмо в ЮНЕСКО, под которым подписались все участники конференции – тюркологи со всего мира. Мы требовали взять тюркские памятники под защиту, включить их в Список всемирного наследия. Прямо с конференции группа турецких ученых вылетела в Монголию. Их монолог с Улан-Батором продолжался безрезультатно годами.
И только в конце 90-х, когда в Казахстане вице-премьером, курировавшим науку и культуру, стал Имангали Тасмагамбетов, монголов удалось убедить, что орхонские памятники представляют ценность. Мы договорились с японскими мастерами, которые изготовили точные копии памятника, установленные впоследствии в Евразийском университете имени Л.Н. Гумилева в Астане.
В одном из писем тех лет Имангали писал мне: «Природа тюркского языка, его происхождение и развитие – это вопросы, которые до сих пор остаются малоизученными. При всем обилии научной литературы, посвященной исследованию тюркского языка, не оставляет ощущение интеллектуальной пустоты. Иное дело ваши книги.
Проблема, за решение которой вы взялись, сравнима с безбрежным океаном, переплыть который будет стоить титанических усилий не одного поколения ученых. Да и вы сами, в первую очередь, осудите того, кто скажет, что за короткое время можно поставить точку в столь сложном вопросе, как эволюция и развитие языка.
Тюркославистика... Насколько мне помнится, "пробный шар" был запущен в 2000 г. в интервью "Аргументам и фактам" на Севере, где впервые прозвучали данный термин и сама тема исследования.
Правда, после этого полемических высказываний или упоминаний о тюркославистике в публикациях крупнейших и известных специалистов я не заметил. Хотя ученым, прежде всего российским, стоило бы обратить внимание на предложение о системном, не изолированном друг от друга изучении славянского и тюркского языков.
Надеюсь, выход этой статьи изменит отношение ученых к данной теме».
Мы много говорили о древнетюркском алфавите. Я писал о проблемах современной тюркологии, где наряду с другими глупостями больше века повторяется гипотеза, за столетие превратившаяся в аксиому, утверждающая, что тюркский алфавит появился в V веке н. э. и был заимствован у согдийских торговцев, чьи караваны из Средней Азии доходили до монгольских степей.
Я давно возмущался этим выводом «академических» трудов, потому что между алфавитом согдийским и древнетюркским нет ничего общего. А есть и была только одна совпадающая буква – h, попавшая из арамейского в тюрко-огузский в VII в. до н. э., а позже в согдийский и другие древнеперсидские алфавиты.
В древнетюркском алфавите сочетаются иероглифы и происходящие от них буквы. Единственная система такого письма сохранилась на земле. Как же надо было презирать «кочевых варваров», чтобы не замечать этого!
В одном из писем Имангали я привел иероглиф-букву, которая одна позволяет отринуть устаревшую академическую муть и начать обобщение знаний о начале культур.
D – jaj – «солнце» (древнеогуз.)
Этот сложный иероглиф состоит из черты I (j) и ) (aj) – «луна».
I + ) = D ( j + aj = jaj) – «солнце» (древнеогуз.).
Это солнце является одним из знаков отрицания луны. Никто из ученых не заметил это поразительное обобщение, во всех культурах мира знаки солнца изображаются отрицанием луны.
Первым богом начального человечества была луна. Солнцу в Африке, да еще и на экваторе люди не поклонялись (оно светит, но и греет дьявольски).
Через тысячелетия племя homo sapiens мигрировало от экватора на север. Пройдя Африку до Средиземноморья и перейдя на другой, северный, более прохладный берег, homo наиболее мыслящие убедились, что луна-бог – прохладное светило и уже уступает солнцу, которое и светит, и греет.
Выйдя из Африки, люди обожествили солнце. Кто-то из первых «революционеров», отрицая священный знак прежнего бога луны, наложил на него образ копья – черту. Первым изобразил нового бога в виде отрицания прежнего.
Так на самом севере Африки и юге Европы знакотворцы сотворили иероглифический образ солнца-бога, копьем зачеркнув изображение луны-бога. Знак отрицания луны стал со временем восприниматься как знак нового бога – солнца.
Уже один этот знак тюркского алфавита D, созданный, когда солнцепоклонничество совершало свои первые шаги в мире, опрокидывает согдийскую теорию заимствования тюркского письма в V в. н. э.
В той переписке мы говорили о том, как века пропущенных знаний могут повториться, если не начать процесс восстановления этих знаний. Ведь гуманитарные знания лежат в основе мировоззрений народов. Сегодня мы наблюдаем справедливость тех опасений.
В ХХ веке многие народы «экстерном» прошли путь от слушателей и зрителей – к великим читателям и великим авторам. Казахстан принял в себя мировую литературу, успев за столетие, сокращенное войнами, голодом и репрессиями, произвести на свет несколько великих книг. Но в последние десятилетия процесс был запущен в обратную сторону, и теперь книжная культура уверенно приближается к ровному, как потрескавшийся такыр, рельефу. Независимость в социальных явлениях распространилась и на книгу. Более 30 лет назад независимость в социальных явлениях распространилась и на книгу, породив в обществе независимость от книги.
На это повлияли и общемировые процессы. Современная цивилизация превратила читателя в зрителя и слушателя, каким он был в каменном веке, до изобретения письма. И если у нашего пращура, выписывавшего первые письменные знаки, была перспектива развития, то постграмотная цивилизация – это начало спуска, деградация культуры, постепенная или стремительная утрата видом homo права на эпитет sapiens.
Пройдет несколько десятилетий, погаснут и экраны телевизоров, остановятся компьютеры, обескультуренное человечество уничтожит себя в одной из незначительных мировых войн. Единственная одаренная разумной жизнью планета опустошенно продолжит свой путь в бесконечность в ожидании новых миллионнолетних этапов бессмертной эволюции. В ожидании нового первого письменного знака.
В другом из писем Имангали выразил такие опасения: «Став независимым государством, мы вдруг остро ощутили свою незащищенность от внешнего воздействия. Мир стал тесен. Земной шар просто-напросто уменьшился. Смею предположить, что бояться надо не процесса глобализации культуры, бояться надо незавершенности процесса самообретения национальной культуры. Я не призываю к культурной самоизоляции. Более того, глобальные угрозы, как справедливо отмечено вами, нельзя преодолеть в одиночку».
Диалог проходил в то время, когда решалась судьба культуры не только казахов и казахстанцев, но и всего человечества.
Пройдя изломанный революциями, войнами, голодом, репрессиями ХХ век, мы вступили в растерянный XXI. Завершалось надоевшее противостояние Востока и Запада. Все говорило о том, что мы вступаем в новую эру, в которой будет больше сбывшихся надежд…
ХХI век начался с обрушения башен-близнецов, полыхнувших пламенем столпов Центра мировой торговли, символа рыночной экономики и всеобщего процветания. Терроризм и вспышки насилия в разных регионах планеты породили «наученные» рассуждения о неизбежном столкновении цивилизаций. В газетах и телевидении человечество начало все чаще представать разделенным на противостоящие друг другу народы, культуры и религии.
Отвечая Имангали, я пытался сформулировать и возможные ответы на эти вызовы глобализации: «Интересно следить за разворачивающимся в мире диалогом апологетов и противников глобализации. Пока, на мой взгляд, диалог напоминает два монолога. Но даже в этом виде он важен: заставляет многих задуматься о предмете разговора.
Я не отношу себя ни к защитникам глобализма, ни к его противникам. Потому что нахожу в аргументациях той и другой стороны доводы убеждающие. Ни самобытность, ни предельную открытость не считаю единственными условиями полноценного существования современного этноса. Я за совмещение открытости и самобытности. Культура – это выработанное в борьбе за существование искусство жить в гармонии с природой и человеческой средой. Если деградирует культура, опускается личность, распадается общество. Духовное опустошение приводит к физическому вымиранию. Гибель культуры – причина исчезновения тысяч племен и народов, растворившихся в пустынных водах истории, как соль. А были мраморными островами, архипелагами, материками! Уцелели те, кого сохранила культура.
Глобализацию нельзя отменить, хотя затормозить в отдельных геополитических тупиках можно. Отказавшись от радио, телевидения, интернета, от любых контактов с внешним миром. Выдернув штепсель, выключив себя, как прибор из общей энергосети.
Государства-изгои. Неточное определение. Их никто не изгонял, они сами выключаются из мирового контекста. Зачастую только для того, чтобы сохранить темный режим. Выключенные государства. Но это ненадолго.
Угрозы самоуничтожения (экологические, геополитические) должны заставить нас выработать коллективные способы выживания на единственном во Вселенной космическом теле, одаренном жизнью. По ходу развернутой международной дискуссии о глобализме выпишется теория этого явления, и станут яснее сильные его стороны и возможные слабости.
Правильно понятый глобализм будет способствовать осознанию общепланетарной идеи – всеобщей взаимозависимости, которая должна стать базой каждой национальной, государственной и социальной программ развития.
Крепко жму руку, ваш О. Сулейменов».
В том году я стал постоянным представителем Казахстана в ЮНЕСКО. Вместе мы убедили руководство ЮНЕСКО, что, воспитав планетарное сознание, укрепив в каждом обществе идею осознанной взаимозависимости, мы не допустим в будущем всего того, что беспокоит, тревожит, угрожает нам сейчас в политике, экономике, в духовной и социальной сфере.
Генеральным директором ЮНЕСКО в те годы была Ирина Бокова, экс-министр иностранных дел Болгарии. Мы нашли общий язык, и вместе нам удалось убедить Генеральную конференцию ЮНЕСКО, а затем и Генеральную Ассамблею ООН утвердить ряд наших проектов.
2006-й был объявлен в мире Годом планетарного сознания, а 2010-й – Годом сближения культур. Когда появились первые результаты проекта, генеральный директор пригласила нас для ознакомления с поступившими сообщениями из разных государств.
В те дни Имангали Тасмагамбетов в должности председателя Национальной комиссии РК по делам ЮНЕСКО прилетел в Париж. Вместе мы пошли к Боковой и предложили продолжать начатый проект: «Планетарное сознание воспитывается не один год, а годами! Десятилетиями сближения культур».
Предложение было принято и утверждено на Генеральной конференции ЮНЕСКО, а далее – Генеральной Ассамблее ООН под сокращенным названием «Десятилетие сближения культур» с 2013 по 2022 годы. Это позволило провести большую работу во многих странах и создать Центр сближения культур под эгидой ЮНЕСКО, единственный в мире, работающий по своей особой программе сближения, исследуя начала культур, возникновение первых знаков и слов, объясняя людям причины конфликтов с древности до наших дней и предотвращая их появление.
Всё это стало результатом нашего диалога. Результатом осознанной взаимозависимости мыслящей и слышащей власти и активной творческой интеллигенции.
Таким было наше общение с Имангали Тасмагамбетовым. Об этом я вспомнил, читая книгу «Олжас и Я».
Олжас Омарович СУЛЕЙМЕНОВ, поэт, директор Международного центра сближения культур под эгидой ЮНЕСКО, (Казахстан, Алматы).
