Эпоха великой географии
ЕСЛИ ВНИМАТЕЛЬНО ИЗУЧАТЬ БИОГРАФИИ И ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИЗВЕСТНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ МИРОВОЙ ИСТОРИИ, ЗАНЕСЁННЫХ СУДЬБОЙ В КАЗАХСТАН, МОЖНО НАТКНУТЬСЯ НА СОВСЕМ УЖ ЭКЗОТИЧЕСКИЕ ИМЕНА! [газетная статья]
«ОЧЕНЬ МНОГО ДЮМА»
Кто не знает Александра Дюма, великого писателя и кумира многих поколений читателей? Это его книгами зачитывалась публика большей половины XIX и всего XX столетия, его героями мечтали быть романтические мальчишки в разных странах, на его книги… менялись в пору тотального дефицита в СССР килограммы сданной макулатуры, экранизация любого его опуса была заведомым успехом для самого бездарного кинофильма. Дюма - это Дюма!
Речь, разумеется, об Александре Дюма, авторе «Трёх мушкетёров» и «Графа Монтекристо». Дюма-отце, чей прах покоится в Парижском пантеоне. Дюма-отец - отец не только Дюма-сыну (автору «Дамы с камелиями»), но и всему жанру успешной коммерческой литературы. Он писал для читателя, писал так быстро и так много, что читатель едва успевал перечитывать. Писал так легко и непритязательно, что его понимали даже едва умевшие слагать буквы. Писал, не морочась достоверностью и правдой жизни. Писал, чтобы писать! Потому-то в 100 000 страницах, написанных Дюма, можно отыскать самые неожиданные пассажи и сюжеты.
Есть у него строки и о казахах. И они не выдуманы в тиши парижского кабинета, нет! Они выдуманы вблизи казахских аулов.
В 1858-1859 годах знаменитый французский литератор совершил длительную (на целый год!) поездку по России и, вернувшись во Францию почти героем (ведь то, что для русского - «езда не перекладных», для француза - «опасное предприятие»!), издал объёмную книжицу - «Путевые путешествия. В России».
Маршрут, надо сказать, был весьма стандартным для европейских туристов, попадавших в те годы в Российскую империю, и очень характерным для нашего героя. Дюма проехал от Петербурга, по всей Волге, до самого Кавказа - не пропуская при этом ни одного светского приёма, ни одного званого обеда, ни одного заметного ресторана и ни одного гастрономического проявления. Оттого-то его книга в значительной части посвящена анализу блюд и вин, в чём наш герой разбирался, быть может, даже получше, чем в литературе! Вообще, если искать эталон эпикурейского жизнелюбия, то лучшего кандидата, чем Дюма-отец, и не выдумать!
Одна из глав этих путевых записок носит многообещающее название «У киргизов», что, видимо, и послужило основанием для распространённого заблуждения о жизни крёстного родителя графа Монтекристо в казахских степях и аулах.
Однако если читать не только названия, но и повествование, станет понятным, что Дюма вообще-то не имел никакого намерения отклоняться от почтовой дороги вдоль Волги. А самая значительная часть интересующей нас главы вообще-то посвящена прославлению… судака (и развенчанию стерляди)! Автор верен себе и воспринимает окружающее лишь второстепенным фоном к своей монументальной фигуре. Как подметил Андре Моруа, в книге путешествия Дюма по России вообще-то «очень много Дюма и очень мало России».
БЕГЛЫЙ ВЗГЛЯД
Но всё же, исходя из заголовка, что можно извлечь для темы, интересной для нас?
«Нет ничего более унылого, чем бесконечные плоские степи, покрытые серым вереском, настолько пустынные, что это чуть ли не событие, когда вдруг замечаешь на горизонте силуэт всадника, и можно проехать иногда тридцать или сорок вёрст, не увидев ни одной птицы. Между первой и второй станциями нам стали попадаться редкие киргизские шатры».
Этот многообещающий посыл позволяет ожидать сочных авторских описаний казахской жизни. Увы! Дюма плохо переносит непубличные места и стремится поскорее добраться до Астрахани, тем более что встречный генерал вопрошает: «Вы случайно не Александр Дюма, которого мы ждём уже целый месяц в Астрахани?». Конечно - тот!
Вся информация о казахах, которую мог почерпнуть из книги французский читатель, содержится в трёх сообщениях. Во-первых, Дюма пишет, что «киргизы … пришли из Туркестана и, вероятно, являются уроженцами Китая». Во-вторых, что «в отличие от калмыков, расы мирной и покорной, исповедующей буддизм, киргизы, относящиеся к магометанам, … склонны к грабежам и разбою…». А в-третьих, что их дома «сделаны из войлока и имеют форму пирамиды».
Прочтя эти строки, почитатель таланта великого писателя отчётливо представлял себе эдаких живущих в пирамидах разбойников… уроженцев Китая.
ДРУГОЙ ШЕКСПИР
Ну, а что же делал на Мангышлаке Шекспир? Что?! Шпионил, конечно... Прикрываясь, как издревле принято в просвещённой Европе, гуманитарными акциями.
Шекспир, Ричмонд Шекспир (речь, как вы догадались, об однофамильце великого Вильяма), 28-летний лейтенант британской армии (и уроженец Британской Индии), был типичнейшим героем Большой Игры между Россией и Британией. В 1840 году ему из Герата через древний Мерв удалось проникнуть в Хиву. Что само по себе было смертельно опасным для любого «неверного». Однако момент для такой дерзости был очень благоприятным.
Хан, напуганный походом генерала Василия Перовского, предпринятого в 1839 году (хотя и неудачным, но весьма устрашившим восточного иерарха), в то время пребывал в растерянности. Что, по версии однофамильца великого драматурга, позволило и ему добиться освобождения 416 русских невольников в столице ханства.
Обилие русских рабов в Хиве стало тем поводом, который оправдывал и предопределял дальнейшее движение России в глубь Азии. Этого боялись не только в Хиве, но и в Лондоне, усматривая конечную «нацеленность» всего движения на «главный алмаз» империи с незаходящим солнцем - Индию.
И хотя, конечно, никто не отрицает гуманного значения человечной акции, глубинные причины британского гуманиста (и последовательного русофоба) очевидно лежали глубже. Освобождением рабов Шекспир ловко убивал ещё двух зайцев. Устранял формальную причину для претензий России к Хиве и получал козырь (а заодно и прикрытие) для успешной разведки стратегического направления через Устюрт и Мангышлак - на Форт-Александровск, и далее - на Оренбург. Чем он и воспользовался.
Эта версия, основанная на «командировочном отчёте» самого героя, популярна у британских историков, для которых Ричмонд Шекспир является доблестным «освободителем русских рабов». Однако в русской интерпретации всё не столь однозначно.
Яков Владимирович Ханыков, весьма информированный оренбургский губернатор, в 5-м выпуске Записок Императорского Русского Географического Общества за 1849 год излагает мнение, весьма отличное от британского:
«…Не могу умолчать о хвастовстве Шекспира, будто он выкупил пленных, возвращенных Хивинским Ханом в Россию в 1840 году. Здесь неуместно было бы представлять подробныя доказательства совершенной несправедливости этого утверждения; к тому же они были бы излишни, так как следившим за среднеазиятскими произшествиями в начале прошедшаго десятилетия известна положительная неверность показания Шекспира; возразить же противу него я счёл долгом только потому, что оно два года тому назад перешло без замечаний даже в книгу, изданную в России…».
Так что, несмотря на формальное радушие, нежданного британца постарались поскорее спровадить с границ в Петербург. Хотя всё нужное для успокоения Британии относительно русских планов насчёт Хивы зоркий глаз разведчика-шпиона приметил. Россия в то время не проявляла открыто стремления реваншу за неудачу Перовского. В Петербурге Шекспир даже удостоился официального приёма Николая Первого (и официальной благодарности).
А по возвращении в Лондон он был обласкан королевой Викторией и вскоре посвящён в рыцари. Неужели за «освобождение русских», которых британская монархиня ненавидела не меньше, чем её подданные?
Андрей МИХАЙЛОВ
